Дрейф. Вдохновляющая история изобретателя, потерпевшего кораблекрушение в открытом океане - страница 22

Вдруг поверхность воды перед плотом прорезает плавник. Я бросаюсь к окну, ищу на ощупь весло, чтобы отогнать это существо. Я вижу обтекаемый силуэт холодного голубого оттенка, кружащий подо мной. Существо без особых усилий двигается быстрее моего плота. Когда проходит следующая волна, застилавшая мне обзор, существо устремляется вперед и исчезает из вида. Это небольшой, метровый обитатель океана. Краем глаза я вижу часть еще одного плавника, несущегося вниз со следующей волны. Он по диагонали плывет ко мне и проносится прямо перед плотом. Это не акула. Это рыба. Рыба! Прекрасная, вкусная, сладкая голубая рыба!

Я судорожно роюсь в своей сумке с аварийным снаряжением, хватаю подводное ружье и гарпун. Постой-ка… а вдруг это сильная рыба? Я наспех привязываю кусок линя к рукоятке ружья и к плоту. В животе урчит. Я прожил четыре дня на полкило еды. Я весь трясусь от возбуждения.

Я должен следить за волнами. Так как я, со всем своим весом, нахожусь на подветренной стороне плота, то волна может с легкостью перевернуть нас. Временами мне приходится прыгать назад, на наветренную сторону, и оставаться там, пока не стихнут пенные гребни. Одновременно я высматриваю дорад. В длину они до метра с небольшим и должны, судя по всему, весить десять-двенадцать килограммов. Они сильны, так что поймать их непросто. Один матрос на Канарских островах как-то рассказал мне о дораде, в щепки разнесшей кокпит яхты, когда пострадала в том числе и прикрученная болтами подставка штурвала. Сплошной спинной плавник тянется от покатой головы вдоль аквамариновой спины до яркого хвоста с желтыми лучами. Именно хвосты этих рыб видны издалека, они пронзают воду, когда рыба скользит вниз по волнам. Эти рыбы широко известны своим проворством, силой, красотой – и вкусом.

Раньше я не только никогда не ловил дорад, но даже не встречался с ними в океане. Разумеется, для них море – не угроза. Это их дом, их лужайка для игр и развлечений. Некоторые плавают примерно в двух метрах от меня, прямо за пределами досягаемости. Но из любопытства они то и дело подплывают ближе. Поверхность отражает солнечный свет, прицелиться непросто, а качающийся плот – скверная платформа для точной стрельбы. Я делаю несколько попыток и сильно промахиваюсь. Солнце начинает садиться, и голод остается неутоленным.

Следующие два дня приносят еще больше солнца, ветра, волн – и дорад. Выпрыгивая из воды, прочертив в воздухе трехметровую дугу, они боком падают обратно в воду. Эдакие толстые проворные китята. Будь у меня во рту что-нибудь кроме вязкой массы, у меня потекли бы слюнки. «Плывите сюда, красотки, еще немного поближе», – приговариваю я. Но когда они приближаются, гарпун снова летит мимо цели.

Мой разум порождает фантазии о пище и питье и все время возвращается к «Соло», к килограммам фруктов, орехов и овощей, к литрам восхитительной пресной воды. Я вижу себя открывающим ящики и достающим еду. Я воображаю, как можно было бы спасти яхту: переместить запасы, выбросить балласт, поднять ее в открытом океане и снова плыть. Что было бы, если бы мы не отделились друг от друга? Что было бы, если бы мы не отплыли с Канарских островов? Что, если… Прекрати! Яхты больше нет. Сконцентрируйся на том, что происходит сейчас, старайся выжить!

Снова пробую использовать один из опреснителей на солнечной энергии. Так как он плывет впереди плота, его мешок-водосборник волочится за ним по поверхности. Это мешает пресной воде стекать в него. Мне приходится постоянно выливать маленькие порции воды из баллона. За целый день я набрал двести пятьдесят миллилитров. Море продолжает болтать опреснитель до тех пор, пока не отрываются петли, к которым прикреплен его трос. Я часто выливаю воду, так как обнаруживаю, что она соленая. Мое тело все сильнее жаждет воды. Я бы отдал все за возможность напиться, но могу позволить себе только иногда делать глотки. Открываю первую жестянку с пресной водой. Остается два с третью литра, этого должно хватить на пятнадцать дней жизни, если мне удастся поймать свежую рыбу, чтобы пополнить запас жидкости в организме. Если же нет, то мне остается всего десять дней.