Друг по четвергам - страница 4
– Да ладно?!
– О да, именно так и заявила, благодаря чему у меня появилась возможность заниматься в вечерней школе все эти месяцы. А потом маман скончалась, и обретенная свобода казалась чудесной, пока папа не сообщил, что снова женится. А потом Бог словно ниспослал мне Хамфри. Честно говоря, Джейни, должна признаться, я набросилась на него как голодающая. Думаю, в тот момент я бы кинулась на кого угодно, но налетела на него, потому что влюбилась. Он был таким… ну, джентльменом.
– Да уж, не чета моему Эдди.
– Эдди — хороший человек. Со временем я даже начала восхищаться им, ведь, по твоим словам, он не только обеспечивает тебя и детей, но и заботится о родных, которых у него в избытке.
Джейни снова села, и сестры молча посмотрели друг на друга. Потом Ханна вздохнула:
– Ну вот, теперь, когда обо всем рассказала, мне стало намного легче.
– Но ведь твое признание не решило никаких проблем. Что собираешься делать?
– Ну, ты же знаешь, Хамфри не позволяет мне работать. Однажды я напрямую спросила, почему так, а он сказал, что не хочет, чтобы меня окружало конторское быдло. Мне можно трудиться только дома, и никак иначе. Вот я и решила, что попытаюсь писать детские книги, не о маленьких снобах, а о детишках вроде твоей банды.
– О, большое спасибо. Большое спасибо.
Но взглянув через стол на сестру, Ханна поняла, что, вопреки язвительному тону, та польщена. Тут Джейни добавила:
– Они отличные ребятишки, все они, и мы даже пытаемся обеспечить прибавление в семье: Эдди хочет ещё одного мальчика. Чтобы в итоге было по трое каждого пола.
Ханна воскликнула:
– О Джейни! Джейни, ты просто героиня.
– О Ханна, Ханна!
Обе посмеялись над передразниванием, и Джейни, вставая, сказала:
– Погоди, я пока приберу кухню и приготовлю обед для банды, а потом вместе сходим в парк и приведем их домой.
– Не получится, только без меня, потому что мне уже пора. Веришь — нет, а я иду искать издателя. – Ханна подняла с пола сумку и похлопала по ней: – Тут лежит превосходно набранная сказка. Для пятилеток. Я еще немного порисовала, чтобы добавить иллюстраций к каждому стишку.
– Дай глянуть.
– Нет. Извини, но я в этом плане суеверна. Вчера в газете увидела объявление. Там говорилось, что некий Мартин Джиллимен издает странные книги и покупает редкие.
– Издает странные книги и покупает редкие! Как по мне, звучит довольно безумно, настоящие издатели не дают таких объявлений.
– А этот дал. И именно потому, что объявление такое необычное, я попытаю счастья у него.
– Ну, желаю удачи. Интересно узнать, что в итоге выйдет.
– Узнаешь. Обязательно узнаешь.
– Где же он обитает?
– О, я думаю, в Блумсбери.
– Боже мой! Далековато тебе добираться.
– Ну, я доеду на метро до Тоттенхэм-корт-роуд, и выйду прямо в Блумсбери, или около того. Все равно, – добавила Ханна, напрасно пытаясь скрыть грусть в голосе, – мне больше нечем заняться. За домом следит миссис Фенвик, как и задолго до того дня, когда я там поселилась. Уверена, по её мнению, я вторглась в их жизнь, и она снова и снова упоминает, что служит у мистера Дрейтона с тех самых пор, как он переехал в Лондон из этого Уортинга. Она всегда говорит «этот Уортинг», «этот Брайтон»… Или «этот Кент», где она в молодости собирала хмель, если поверить, что когда-то миссис Фенвик была молода.
Пока Ханна, на ходу застегивая легкое серое пальто, шла к двери, Джейни спросила:
– Как у тебя с деньгами? Мы же никогда этого не обсуждали. Как Хамф ведет бюджет?
– О, полагаю, неплохо. Следит за счетами и прочими тратами.
– За домоводство и все такое?
– О да. Видишь ли, Хамфри всегда этим занимался. Но стоит только попросить, и он выдает мне деньги без возражений.
– Ты должна просить? Разве он не выдает тебе энную сумму на булавки?
С натужным весельем Ханна ответила:
– И кто теперь возвращается в викторианскую эпоху? На булавки! Ну ладно… – Она пожала сестре руку со словами: – Ты всегда повышаешь мне настроение. Нужно было прийти к тебе поболтать много недель, а то и месяцев, назад.
– Если хочешь услышать мое мнение, тебе бы ни с кем не потребовалось болтать, если бы твоя жизнь шла нормально, как следует. Погоди, пока Эдди услышит про все это безобразие.