Другая Сторона - страница 5
— Не возражаете? — спрашивает он с британским акцентом. — Вы, леди, похоже единственные здесь люди младше восьмидесяти.
— Конечно нет. Мы все равно уже закон… — Лиз теряет дар речи, когда видит лицо мужчины. Ему около тридцати, и у него ослепительно сияющие синие глаза и волосы им в тон. Лиз, как и большинство ее ровесников, узнает эти глаза где угодно.
— Вы — Кертис Джест?!
— Думаю, да, — улыбается мужчина с синими волосами, протягивая руку. — А вас как зовут?
— Я Лиз, а это Тэнди. Не могу поверить, что вижу Вас. Machine — моя самая любимая группа во всем мире.
Кертис солит свою картошку фри и улыбается.
— Бог мой, такой комплимент, — говорит он. — Мир — это очень большое место, Лиз. Честно говоря, я всегда предпочитал Clash[2] своей группе.
— Это самый крутой сон! — Лиз испытывает огромное удовольствие от присутствия Кертиса в своем сне.
Кертис наклоняет голову:
— Во сне?
— Она еще не знает, — шепчет ему Тэнди. — Я сама только что поняла.
— Интересно, — Кертис поворачивается к Лиз. — Как ты думаешь, где мы находимся, Лиззи?
Лиз откашливается. Обычно родители называют ее Лиззи. Внезапно, без всякой видимой причины, она отчаянно скучает по ним.
Кертис смотрит на нее с беспокойством:
— Ты в порядке?
— Нет, я … — Лиз пытается вернуть разговор на проверенную почву. — Когда выходит новый альбом?
Кертис съедает жаренную отбивную. Потом еще одну.
— Никогда, — отвечает он.
— Группа распалась? — Лиз читала о возможном распаде Machine, но слухи никогда не оказывались правдой.
— Есть только один способ сказать.
— Что случилось? — нервничает Лиз.
— Я ушел.
— Но почему? Вы, ребята, были так великолепны. — На день рождения ей подарили билеты на их концерт в Бостоне. — Я не понимаю.
Кертис поднимает левый рукав своей белой пижамы, обнажая предплечье. Глубокие шрамы, пурпурные синяки и затвердевшие раны покрывают его руку от локтя до запястья. На сгибе локтя зиет дыра размером с четверть дюйма. Она абсолютно черная. Рука выглядит мертвой.
— Потому что я был глупцом, Лиззи, — отвечает Кертис.
— Лиз, — осторожно обращается к ней Тэнди.
Лиз тупо пялится на руку Кертиса.
— Лиз, ты в порядке? — спрашивает Тэнди.
— Я… — начинает Лиз. Она ненавидит себя за то, что смотрит на гниющую руку, но не может отвести взгляд.
— Боже, спрячь руку, — просит Тэнди Кертиса. — Ей плохо. Честно говоря, Лиз, я не думаю, что это хуже, чем дыра в голове.
— У тебя дыра в голове? Можно посмотреть? — спрашивает Кертис.
— Конечно. — Польщенная Тэнди тут же забывает о Лиз и приподнимает волосы.
Видеть дыры в голове и руке одновременно — несколько чересчур для Лиз.
Лиз выбегает на главную палубу судна. Люди вокруг гораздо старше нее. Они одеты в различные вариации белых пижам и играют в шаффлборд[3]. Лиз перегибается через перила и смотрит на воду. Поверхность воды находится слишком далеко, чтобы она могла увидеть свое отражение, но если наклониться достаточно далеко, то можно увидеть свою тень — расплывчатое, маленькое темное пятно посреди голубой глади воды.
«Я сплю, — думает она. — В любое мгновение прозвенит будильник, и я проснусь».
«Проснись, проснись, проснись!» — приказывает она себе. Лиз щипает себя так сильно, как только может.
— Ой! — вскрикивает она.
Она бьет себя по лицу. Ничего. А потом снова. Безрезультатно. Она изо всех сил зажмуривает глаза, потом быстро моргает, мечтая оказаться в своей постели на Кэрролл-драйв в Мэдфорде, штат Массачусетс.
Лиз начинает паниковать. Слезы собираются в уголках глаз, но она яростно смахивает их рукой.
«Мне пятнадцать лет, я взрослый человек с ученическими правами, только три месяца отделяют меня от настоящего водительского удостоверения. Я слишком взрослая, чтобы видеть кошмары».
Она закрывает глаза и кричит:
— Мама! Мама! Мне снится кошмар!
Лиз ждет, когда придет мама.
В любой момент.
В любой момент ее мама подойдет к кровати со стаканом воды для утешения.
В любой момент.
Лиз открывает один глаз. Она все еще на главной палубе корабля, и окружающие люди смотрят на нее.
— Юная леди, — обращается к ней старик в очках с роговой оправой, похожий на учителя, — вы очень разрушительно себя ведете.