Другая женщина - страница 4

Мерлин прервал свое последнее путешествие на мулах по Центральным Кордильерам, чтобы присутствовать на этой свадьбе. Он никогда не был женат, так как не выносил женщин, а они его, и считал Джеймса своим сыном, а Крессиду и Гарриет своими дочерьми и поэтому, как он выразился, ни за что на свете не мог пропустить такого семейного торжества.

Для своих лет сэр Мерлин Рейд выглядел удивительно молодо. Он был подтянут, седые волосы все еще были густыми, глаза блестели. Он прославился своим умением торговаться и предавался этому удовольствию не только на суках, кашбах и прочих базарах мира, но даже в кассах Британской железной дороги.

- За этот галстук даю вам пять гиней, и это мое последнее слово, - обычно говорил он какому-нибудь обалдевшему молодому продавцу. Или: - Если вы думаете, что я заплачу вам двадцать гиней за удовольствие проехать двадцать миль, то вы глубоко ошибаетесь. Пятнадцать, и весь разговор.

Многие сдавались, другие смеялись, но так или иначе он покупал рубашку за полцены, а два фунта яблок по цене одного. Правда, ему никогда не удавалось убедить служащих Британской железной дороги или Лондонского транспортного агентства продать ему билет со скидкой, но лондонские таксисты часто ему уступали, особенно когда он рассказывал им о своих путешествиях, об исследовании неизвестных земель, о встречах с дикарями, и они затем пересказывали эти истории другим своим клиентам.

Глядя на Мерлина, Джеймс горячо завидовал ему не только потому, что тот сладко спал, но и всей его безмятежной жизни, лишенной комплексов и боязни сделать что-нибудь не так. Возможно, Мерлин и рисковал стать жертвой дикарей, нападения животных или суровых условий, но он никогда не испытывал чувства вины, угрызений совести, не знал измены друзей и не сожалел о загубленной жизни.

Затем Джеймсу пришла в голову мысль, что лучший способ снять камень с души - рассказать обо всем Тео, как он это делал не раз в трудные для себя времена. Он заедет к нему в гостиницу - этот паршивец наверняка будет там. Что, черт возьми, он сегодня там делает, решив провести столь важный для семьи вечер с этой малышкой, которая стала его женой? Джеймс усмехнулся, представив, что Тео мог сейчас делать со своей женой. Он обязательно должен поговорить с ним. Не сейчас, конечно, но завтра утром непременно. Утром, когда все будут заняты прическами, платьями и шляпами, он отправится к Тео и поговорит с ним. Он раскроет ему свою душу и спросит совета. Тео придумает, что делать. Тео всегда дает хорошие советы.

Далеко в Париже Тилли Миллз вопреки своему желанию и здравому смыслу, сказала «да» Джеку Мензи, согласившись поехать с ним в «Ле Бьен Даш». Эта новая кинозвезда с лицом падшего ангела, по меткому выражению журнала «Арена», ко всему прочему пренебрегала правилами личной гигиены. Тилли понимала, что поступает опрометчиво, что вчера поздно легла, а сегодня рано встала, что у нее был трудный день, что если Мик Мак-Граф застанет ее там, то обязательно убьет, что она может попасть в газеты и тем самым расстроит Руфуса, но ей непременно нужно было чем-то занять себя, иначе она сойдет с ума, думая о том, что происходит сейчас в Англии. Непринужденная атмосфера одного из самых модных в Париже диско-клубов отвлечет ее от навязчивых мыслей о том, как Джеймс Форрест поведет к алтарю свою дочь в присутствии трехсот почетных гостей и членов двух семей - и среди них Руфус Хедлай Дрейтон, - и что она могла бы быть там, уступи она настоятельной просьбе Руфуса приехать на венчание.

Как бы ей хотелось прямо сейчас оказаться в Англии, чтобы своим появлением омрачить счастье семьи Форрестов!

- Дрянь! - сказала она вслух. - Дрянь! Дрянь! Дрянь!

Она встала, оправила короткое, едва прикрывающее ягодицы платье из лайкры и направилась к выходу, чувствуя, как глаза всех мужчин и даже некоторых женщин устремились к ней, как ее имя передается из уст в уста, от стола к столу. Сопровождаемая Мензи и его прихлебателем - Господи, что она делает здесь с этими голливудскими подонками, вместо того чтобы быть с Руфусом? - она вышла из ресторана на улицу, где ее встретили неизбежные вспышки фотокамер. Расточая направо и налево сияющие улыбки, Тилли пересекла улицу и нырнула в лимузин Мензи. Машина тронулась, и она в который уже раз спросила себя, что она делает в этом чужом для нее мире, вместо того чтобы быть сейчас в старой, доброй Англии, населенной такими людьми, как Руфус Хедлай Дрейтон.