Дружба, скрепленная кровью - страница 33
Мне рассказывали также об участии китайцев в боях за освобождение Одессы. В город вошли части Красной Армии, но не успели они закрепиться, как превосходящие силы белых ночью внезапно начали наступление на Одессу. Части Красной Армии, в составе которых было много китайских бойцов, понеся тяжелые потери, временно оставили город. Китайские красноармейцы, попавшие в плен, были зверски убиты. Их товарищи поклялись отомстить врагу за мученическую гибель своих братьев.
Вскоре, несмотря на ожесточенный огонь противника, Красная Армия начала решительное контрнаступление на Одессу. В результате упорных боев город был взят, более 70–80 процентов оборонявших его белогвардейцев — уничтожено. В боях за взятие Одессы китайские бойцы проявили высокий героизм и отвагу, заслужив уважение и любовь украинского народа.
В 1921 году я приехал в Читу и шесть месяцев прожил у своего названного брата, потом в Иркутске в течение года учился в вечерней школе. В конце 1924 года я приехал в Москву, где неожиданно заболел. Врачи посоветовали мне поехать в район с теплым климатом и некоторое время не работать. Поэтому я отправился в Харьков, где после короткого отдыха вступил в созданный китайцами кооператив, занимающийся чисткой и окраской одежды, и находился там на административной работе. По вечерам я изучал русский язык, а также учился водить и ремонтировать автомашины. Затем я перешел в налоговое управление при Народном Комиссариате финансов и работал там налоговым инспектором вплоть до 1933 года, когда вернулся на родину.
За этот короткий период я своими глазами видел, как советские люди в очень трудных условиях настойчиво строили новую, социалистическую жизнь, при этом они работали не покладая рук, с большим энтузиазмом. В стране ощущался острый недостаток сырья и материалов, и многие юноши и девушки по собственной инициативе начали собирать повсюду утиль, который можно было использовать для переработки. С мешками они обходили дворы и квартиры, собирая у жителей самые различные негодные к употреблению вещи, затем сдавали собранный утиль и снова отправлялись по дворам и квартирам. Такая забота этих юношей и девушек о будущем своей страны трогала до глубины души.
К тому времени, когда я возвращался к себе на родину, в Харькове и других местах появилось очень мною новых заводов и фабрик. Существовавшее ранее весьма напряженное положение с продуктами питания и предметами первой необходимости значительно изменилось к лучшему, за большинством необходимых вещей уже не стало очередей; с каждым днем оживленнее становилось на рынках, значительно повысился жизненный уровень народа.
В Китае я стал коммунистом и работал в шанхайской подпольной организации. После освобождения Шанхая от гоминьдановцев меня направили на работу в управление общественной безопасности, откуда я недавно ушел на пенсию по старости.
В 1950 году в Шанхай приезжала группа советских товарищей, и меня прикрепили к ней переводчиком. Один из них, Саша Аксенов, однажды спросил меня:
— Товарищ Яо, где вы научились говорить по-русски?
— В Советском Союзе, — ответил я.
— Вы были в Советском Союзе?! А чем вы там занимались?
Я коротко рассказал историю своей жизни. Саша Аксенов был очень взволнован, он схватил меня за руки, крепко сжал их и возбужденно проговорил:
— О, так вы старый боец Красной Армии! Я тоже служил в Советской Армии и горячо приветствую вас, дорогой товарищ!
Он поинтересовался, сколько мне лет, и, получив ответ, сказал, что я гожусь ему в отцы. И он стал звать меня отцом. Всякий раз, когда он называл меня так, я испытывал глубокое волнение.
Во время гражданской войны в СССР я внес, конечно, очень небольшой вклад в дело победы революции. Но главное здесь заключается в том, что еще несколько десятков лет назад китайский и советский народы совместно проливали кровь за освобождение пролетариата всего мира.
Литературная запись Вэн Хэн-шэна.
Сюй Mo-линь
На фронтах гражданской войны
Перевод Б. Мудрова
Я рано остался без отца и матери и рос на попечении бабушки и близких друзей покойных родителей. Потом, когда нужно было уже самому заботиться о себе, подался я из родной провинции Шаньдун на Северо-Восток. Был и подмастерьем, и грузчиком, пока, наконец, не попал в Харбин, где устроился в лавку к русскому купцу. В феврале 1917 года на улицах Харбина появились объявления о найме китайцев на работу в Россию. В том месяце я заработал всего несколько юаней