Дружка (одноклассница) - страница 5

— Мне тоже это розовое суфле не подходит! — возмущенно вопила Вероника. — Ну ма!

Потом вдруг затихла и сказала серьезно:

— Если я и одену это, — пренебрежительный жест в сторону платья. — То тоже черное. Ма… Или я не знаю, что сделаю!

— Да знаю я, что ты сделаешь, — проговорила Наташа, предчувствуя очередной скандал. Но мысль дочери ей понравилась.

— Ладно, будет тебе черное.

— Ааааа!!! Ессссс!!!! Дааа!!! — Ника знала, как своего добиться.

— Но за это ты, Вероника, будешь вести себя как шелковая, поняла? — мать тоже знала, как привести ее в повиновение.

Вероника надулась и буркнула:

— Поняла.

Потом она снова оживилась, потому что черного бального платья в гардеробе у двенадцатилетней девочки еще не было. К тому же, таких платьев, какое она себе представляла, и в продаже не видела. Это означало только одно. Большой, хороший и продуктивный шопинг.

Живя уже давно своим маленьким женским мирком, мать и дочь прекрасно знали привычки друг друга. Наташа всегда любила и умела одеваться так, чтобы замечали только ее. Передалось ли это Нике по наследству, или было выработано при тесном общении с мамой, трудно сказать, но и она тоже обожала одеваться заметно. Правда, по-своему. Но обоим нельзя было отказать в хорошем вкусе.

Девочка взглянула на мать, хитро выгнув бровь и пропела:

— Шопинг, — глаза при этом заблестели у обоих.

— Быстро одеваемся, — Наташа глянула на часы. — Времени в обрез… Если что, придется купить ткань и пошить у тети Алены.

— Ма, а она за один день успеет? — забеспокоилась Вероника.

— Должна. Я надеюсь, — серьезно ответила Наташа.

Обдумывая при этом, а пошить ли и ей новое сногсшибательное платье? Пусть бывшие родственнички удавятся.

Разумеется, готового черного платья для девочки в продаже не оказалось. Зато Ника с матерью переглянувшись, накупили тканей и аксессуаров, дружно решив выглядеть на церемонии как черные лебеди. Однако, если похудевшую Наташу еще можно было признать лебедем за стройность, то Вероника больше походила на мать в молодости. Плотная, розовощекая, подвижная. Краски и стать у нее были материны, но в лице присутствовало сходство с отцом. И иногда, глядя на дочь, Наташа невольно вспоминала Арсена.

Но только не в этот момент.

Сейчас обе были безумно заняты. А еще надо было уговорить любимую портниху Алену отложить все заказы и сварганить им до завтра два совершенно изумительных платья. После недолгих уговоров по телефону Алена поддалась, понимая, что возможно эти два платья откроют новую свадебную моду, и тогда честь первооткрывателя будет принадлежать именно ей. Пиар стоил усилий.

По дороге к портнихе Вероника спросила мать, как бы между прочим:

— Ма, а почему мы остановились в гостинице? Можно же было у дяди Жоры, там мои…

— Дочь… — помедлила Наташа, — дело в том, что у дяди Жоры и без того гостей полон дом. А во-вторых, мы с тобой подружки невесты и должны быть с родней невесты.

— Понятно, — проворчала девочка.

К родне невесты они точно не поедут, потому что туда тоже понаехали родственники. И встретить среди всех прочих семью отца, которому Инга приходилась то ли троюродной племянницей, то ли тетей, ей совершенно не хотелось.

У Алены к моменту их появления уже было расчищено поле деятельности, а вид, словно у гладиатора, выходящего на арену Колизея, чтобы… Чтобы победить окончательно и бесповоротно. Вообще-то, эта идея пришла Наташе в голову спонтанно. Понятно же, что путное платье сшить за день невозможно, а уж тем более два. НО. Но…

Прежде всего, они приобрели два изящных черных корсета, расшитых бисером и стеклярусом. А потом еще много-много черного фатина и органзы. И еще черного атласа и кружев, и разной фурнитуры, и прочего, и прочего, и прочего… Самым сложным было подобрать матери и дочери одинаковые корсеты.

Примерно час шел худсовет, потом прикидки, потом собственно пошла работа. Первой шили платье для Вероники. Пробный шар. Собственно говоря, работа Алены состояла в том, чтобы соорудить многослойные пышные юбки из воздушного фатина, атласа и переливчивой органзы, а потом собрать их в одно целое с корсетом. Кринолин пошел от другого платья, которое еще дожидалось своей очереди.