Друзья и соседи - страница 16

Все чокнулись с Алексеем Алексеевичем. Он наклонился к Кузьме Егорычу:

— Я всё же пойду.

— Сиди! Я ж говорю — тебе сюрприз готов. Терпи!..

Прохоров несколько раз порывался уйти, но потом смирился. Ему, видно, и в самом деле готовился какой-то сюрприз.

Кузьма Егорыч, успевший слегка захмелеть, уверенно руководил торжественным мероприятием.

— Пряжкин Семён! Скажи стих, что вчера сотворил!..

Семён Пряжкин, счетовод с мясокомбината, встал и прочитал четверостишие:

Кузьма Егорыч гордо сказал:

— Ни один поэт у нас не прописан. Исключительно одни любители.

За столом становилось оживлённей. Стихийно возникла самодеятельность. Акушерка Матильда Павловна, красиво заламывая пальцы, исполнила произведение Лермонтова «Бородино». Артист эстрады Семиколонский из шестой квартиры спел неаполитанскую песню.

— «О Мари! О Мари!.. Я навек потерял свой покой…» — пел Семиколонский, а управдом, обняв Прохорова, ласково говорил:

— Талант! Глянь на него, можешь себе представить, что этот артист и есть самый главный во всём доме неплательщик, а?..

После пения были танцы. Люся Маркова с Васей Краморенко из четырнадцатой квартиры исполнили украинский танец гопак. Абрам Сергеич громогласно отметил:

— Вы смотрите, какое обилие талантов. Это всё ваш приезд, Алексей Алексеевич. Это вы подняли таланты из глубин.

Кузьма Егорыч похлопал по плечу зубного техника.

— Абрам Сергеич. Первый человек в полости рта!

Когда кончились танцы, Прохоров встал и сказал:

— Большое спасибо, товарищи, за гостеприимство и за угощение. Мне время домой идти…

— Стоп! — сказал управдом. — На машине поедешь.

— Зачем мне машина? Я уж как-нибудь пешком поднимусь на третий этаж…

— Нет, — управдом лукаво посмотрел на гостя, — никуда ты не подымешься, потому что Вера Гавриловна и Сашка уже две недели здесь не живут…

— То есть как?

— А вот так. Проживают они в новой двухкомнатной квартире по адресу Башиловка, дом семь. Это им райисполком условия создал как семье Героя. А телеграмму твою мы сюда получили на старый адрес и решили встречу тебе сделать. Поскольку ты наш бывший жилец и именно из этого дома на фронт ушёл.

Прохоров растерянно улыбался, а люди вокруг принялись аплодировать.

— А это мы тебе вроде как сюрприз. Ясно?

Кузьма Егорыч погрозил пальцем:

— Чтоб старый адрес не забывал! А машина тебя у ворот ожидает — «эмка».

Провожаемый участниками встречи, Прохоров вышел за ворота и сел в машину.

«Эмка» тронулась.

Кузьма Егорыч стоял, держась за решётку ворот, и вдруг с чувством негромко запел:

— «О Мари! О Мари!..»

После чего послал вслед уходящей машине воздушный поцелуй.

Марина вязала быстро и очень ловко. Отвлекись она, всё равно руки продолжали бы делать своё дело. Ей бы сейчас на миг отложить вязание, она бы увидела мужчину — он подкатил детскую коляску вплотную к скамейке и поставил её рядом с коляской, в которой лежала Ленка.

Мужчина тихонько прогудел какую-то мелодию, потом сел и замолчал. Скорей всего, он искоса разглядывал свою соседку. Как раз в этот момент подал голос ребёнок, которого привёз мужчина. Марина вязала, не поднимая глаз, а мужчина сказал:

— Спи, товарищ Самарин. Дедушка охраняет твой покой.

Она посчитала петли. Сколько сразу информации — в коляске мальчишка, фамилия его Самарин. Ребёнка сопровождает дед, а поскольку он дед, можно ожидать новых сообщений. Деды большие мастера посудачить. Правда, если быть объективной, нужно признаться, что и бабки не шибко ограничивают себя по части высказываний. Так что в данной ситуации будет кому поддержать беседу.

Ленке седьмой месяц, Марина — бабушка со стажем, но привыкнуть к этому почётному званию никак не удаётся. Она бабушка. С ума сойти. Хотя, вообще-то говоря, если сидящий по соседству гражданин внимательно её разглядел, он, конечно, уже заметил, что в волосах её поблёскивает седина. Но она нисколько ей не мешает, наоборот, многие даже считают, что она Марине идёт, она добавляет солидности, хотя, если разобраться, не так уж ей необходима эта самая солидность. Студенты упорно продолжают считать её молодой, но тому есть особая причина. Тут уж нечего прибедняться и изображать всё как нечто обыденное. Безусловно, в её судьбе и в её прошлом есть некая исключительность, которую нельзя забыть, такое даётся далеко не каждому, и потому люди часто вспоминают то, что было в её жизни.