Друзья и возлюбленные - страница 5
— Ну, вроде того…
— За три фунта в час?
— Мне всего лишь шестнадцать. И я правда хочу сама заработать…
— Понимаю. — Ви поцеловала внучку. — Понимаю. Деньги приятнее зарабатывать. — Она встала. — Ну, пора ставить чай. Интересно, что будет, если я поговорю с Хилари?
— О маме с папой?
— И о тебе.
Софи задумалась, перебирая бусы.
— Мама все время разговаривает с Хилари. Мне кажется…
— Что, милая?
— Мне кажется, не стоит с ней говорить. И маме бы не стоило. А нам тем более. Вообще не нужно никому это обсуждать, анализировать; так только хуже, понимаешь? Я из-за этого чувствую себя виноватой! — Софи заплакала, прикрыв глаза рукой. — Как будто не в свое дело лезу!
Ви поставила чайник и обняла Софи.
— Милая, если кто и виноват, то не ты.
— Я-то чувствую по-другому! Мне кажется, что это моя вина! — захныкала Софи, уткнувшись в цветастое шелковое платье бабушки.
— Хм-м… — произнес Дэн, войдя на кухню и показывая Ви пустое ведро. Та покосилась на Софи и состроила замысловатую гримасу. — Их было семьдесят семь. Подумать только! Семьдесят семь улиток на шестнадцати кустиках. — Он положил руку на плечо девочки. — Кстати, поможешь мне с кроссвордом?
С тортом в руках Софи шла домой. Был вечер, магазины закрывались. Она нарочно выбрала самый длинный путь: вверх по Орчард-стрит, затем по Тэннери-стрит и через рыночную площадь. По выходным площадь превращалась в автостоянку, а ее правый мощеный угол возле приходской церкви — в излюбленное место сборищ городской шпаны, как этих ребят называла Ви. Со многими из них Софи училась в одной школе, но, вырядившись в широкие джинсы и тесные кожаные пиджачки, они демонстративно переставали отличать ее от других девчонок, над которыми издевались и подшучивали. Правда, Софи давно и внимания на это не обращала. Она сделала открытие: если оценивающе посмотреть им в глаза или, еще лучше, на ноги, можно легко сбить их с толку. «Им в армию пора, вот что», — часто повторяла Ви, всю жизнь голосовавшая за лейбористов. Как-то раз она хватила одного насмешника тяжелой хозяйственной сумкой по шее и за этот героический поступок попала на первую полосу местной газеты.
Проходя через площадь, Софи по привычке, без особого интереса заглянула в витрину любимого магазина одежды и выбрала две вещи: ботинки на толстой подошве, за которые не жалко отдать пять фунтов, но уж никак не тридцать пять, и длинный вязаный жилет — ради него можно и денег подкопить. Мимо прошла девочка из ее класса, под руку с парнем, который подрабатывал сборщиком тележек в магазине полуфабрикатов. С беспечным превосходством та обронила:
— Привет, Софи!
— Привет.
Большие, голубые с золотом часы на приходской церкви звонко пробили полчаса. Она посмотрела на время: полшестого.
— Тебе надо идти, — сказала ей Ви. — Родители будут волноваться. Позвонить им?
— Нет, не надо. Они все равно думают, что я с Гасом, и… — Софи замолчала.
Бабушка погладила ее по голове.
— Ты всегда можешь вернуться, если захочешь. Она кивнула. В гостиной у Ви было очень жарко и пахло выпечкой. Софи разгадала семь слов для Дэна, и тот искренне восхищался ее познаниями. Впрочем, его было легко удивить. Софи даже почувствовала себя обманщицей. На прощание Дэн сказал ей: «Благослови тебя Бог», а она подумала, что не заслуживает благословения.
Тучи сгущались над городом, мягкой темной крышкой накрывая трубы и башни. Скоро пойдет дождь, и улитки опять начнут свой неспешный путь к бархатцам Дэна Брэдшоу. Софи глубоко вдохнула, будто перед прыжком в воду, и уверенно зашагала к Хай-Плейс.
Когда она открыла ворота, которые Фергус специально заказывал кузнецу, первая большая теплая капля разбилась о ее плечо. Ворота с лязгом затворились. Пока Софи бежала ко входу, капли падали ей на плечи и голову, огромные, точно их отливали половником. Стеклянная дверь на кухню была открыта и приперта старым камнем с высеченным на нем листиком (Джина нашла его в саду). На кухне было чисто и прибрано, записка лежала ровно на том же месте, где Софи ее и оставила: на столе под горшком розовой герани.
Софи закрыла дверь и прислушалась. Тишина.