Друзья из шкафа - страница 6
Людовик XI (1461–1483),
Карл VIII (1483–1498),
Людовик XII (1498–1515),
Франциск Первый (1515–1547),
Генрих II (1547–1559),
Франциск II (1559–1560),
Карл IX (1560–1574),
Генрих III (1574–1589),
Генрих IV (1589–1610),
Людовик XIII (1610–1643),
Людовик XIV (1643–1715),
Людовик XV (1715–1774)
и Людовик XVI (1774–1791)!
Долгое перечисление сопровождается охами и ахами, издаваемыми Жюльеттой и Ги.
ЖЮЛЬЕТТА: Увлекательно!
ГИ: Феноменально! Просто феноменально!
ЖАК: Ну — ну, я не заслужил ваших похвал, я учил это еще в школе, а в то время я был влюблен в мою учительницу истории… Не сердишься, Одиль? Это помогает учебе!
ГИ: Конечно!
ЖАК: Тем более, что я был ее любимчиком, ее звали мадмуазель Вильнев. В том классе я лежал в больнице с аппендицитом, она пришла меня проведать и подарила мне книгу о динозаврах, я помню как будто это было вчера.
ЖЮЛЬЕТТА: Как трогательно!
ОДИЛЬ: Я тоже очень любила своих учительниц, особенно во втором классе — мадам Бьенвеню, у меня тогда были сложности с правописанием, а она была так терпелива со мной…
ЖЮЛЬЕТТА: Какая исключительная учительница!
ГИ: Бывают ученики, которые внушают педагогу желание превзойти самого себя!
ЖАК: А я во втором классе получил приз за товарищество. Я был очень симпатичный.
ГИ: Ты все еще симпатичный! Все еще! Ха-ха-ха!
ОДИЛЬ: Еще я помню мою учительницу латинского языка, мадам Було, или Буле… Нет, Була, мадам Була! Она считала меня очень способной!
ЖЮЛЬЕТТА: И ведь она не ошиблась, правда же?
ОДИЛЬ: Да, это правда. У меня всегда были способности к латыни… Вени, веди, вици… Я была превосходной ученицей.
ЖЮЛЬЕТТА: Ничего удивительного, ты так умна.
ЖАК: О! Надо вам рассказать, как я откосил от армии, я уверен, что это вас развеселит!
ГИ: Да, несомненно!
ЖАК: Ах, как я дурачил этих военных кретинов!
ОДИЛЬ: Я так люблю, когда он рассказывает эту историю, она такая смешная!
ЖЮЛЬЕТТА: Я смеюсь заранее! Ха — ха — ха!
ЖАК: На самом деле, это благодаря моему отцу. Он был зубным врачом и как раз лечил одного психиатра, который освидетельствовал призывников. Отец ему предложил скидку на мост, который ставил, — и дело сразу было сделано.
ГИ: Ловко провернул!
ЖЮЛЬЕТТА: Просто супер!
ЖАК: И еще я вам обязательно должен рассказать о своей работе!
ГИ: О, Жак, я так боялся, что после рабочего дня — без всякого сомнения, утомительного — ты не захочешь нам рассказывать о своей работе! Это так благородно с твоей стороны! Все для нас, все только для нас!
ЖЮЛЬЕТТА: Мы запомним этот день навсегда, этот день мы отметим в календаре кружочком, это такое сокровище — иметь настоящих друзей!
ЖАК: Итак, недавно я поставил своего начальника на место…
ОДИЛЬ: Жак если начнет рассказывать, его не остановишь!
ЖЮЛЬЕТТА: И он прав. В нашем обществе нужно обладать яркой индивидуальностью, иначе никак!
ЖАК: Да, с этой стороны мне не на что жаловаться!
ГИ: И ни с какой другой тоже!
ЖАК: Поверьте мне, я ему врезал всю правду — матку. Он побледнел и в конце вс-таки сказал: «Вы правы, Жак, я постараюсь улучшить все те недостатки, на которые вы указали!»
ГИ: О, Жак, знал бы ты, как я хотел бы на тебя походить! Это моя мечта!
ЖЮЛЬЕТТА: О да, и моя тоже! Я обожаю Жака! И тебя, Одиль, я тебя тоже обожаю!
ЖАК: (внезапно сухо) Правда?
ЖЮЛЬЕТТА: Что?…
ЖАК: Вот ты говоришь: «Я обожаю тебя, Одиль!» А я тебя спрашиваю: «Ты правда так думаешь?»
ОДИЛЬ: Ну конечно, она же это говорит!
ЖАК: Дай ей ответить.
ЖЮЛЬЕТТА: Ну конечно, я действительно так думаю, а иначе бы…
ГИ: Жюльетта всегда говорит то, что думает!
ЖАК: В этом «Я тебя обожаю, Одиль, я тебя обожаю!» нет никакого преувеличения, ни капли?
ЖЮЛЬЕТТА: Мне кажется, что нет…
ЖАК: А! Вот ты уже не так уверена!
ЖЮЛЬЕТТА: Это потому что…
ЖАК: Так, постой, я чувствую, что ты сейчас увязнешь. То, что Ги мной восхищается и мне завидует, в это я еще могу поверить, у меня есть кое — какие качества, которые могут вызывать подобные чувства. Но в то, что ты обожаешь Одиль и повторяешь это как попугай, я верю с трудом. Одиль все же не настолько великолепна… Она зануда, я, кажется, это уже говорил, эгоистка, скряга…
ОДИЛЬ: Жак так хорошо меня знает.
ЖАК