Дубовые листья. Хорошо рожок играет - страница 11

— Нет, пчелы говорят без единого звука… Танцем. Понимаешь? Каждое движение что-то значит.

— Да? — высокомерно кинула Светлана. — И комары тоже? — Она демонстративно прихлопнула двух, особенно назойливых.

— Комары — не знаю, — сухо сказал Саша. — А пчелы — точно. И ученые сумели понять их язык. Глядя на танцы пчел, они словно слышат, что те говорят…

— Ой, Саша, как интересно! — не удержалась Клава. Похоже, она совсем забыла про спою вспухшую скулу.

— Тебе правда интересно? — недоверчиво спросил Саша и впервые рискнул мельком на нее взглянуть.

— Ну конечно же, очень!

— Тогда тебе стоит прочесть книгу Халифмана «Пчелы». Это наш ученый. И еще француза Шовена — «От пчелы до гориллы».

— Погоди, я запишу, — озабоченно сказала Клава.

— Ты что же, меняешь свое увлечение? От изучения муравьев переходишь к изучению пчел? — небрежно спросила Светлана. И, не дождавшись ответа, отвернулась и нахмурилась: хотя они и занимаются с Сашей Морозовым в одном школьном кружке юных биологов, но почему-то ни с того ни с сего в этот раз она позавидовала, что пчела укусила Клаву…

Это пустяковое событие не имело, впрочем, никаких серьезных последствий, потому что внимание Саши Морозова к Клаве Дорожкиной было мимолетным. Дело ограничилось лишь тем, что Клава лишний раз вздохнула, изучая в зеркале свои веснушки и нос пипочкой, с которого вечно сползали очки.

Зимой Саша вставал на лыжи и колесил по всей округе, разглядывал следы лесных зверей, фотографировал или срисовывал их в альбом и старался подсчитать, сколько же зайцев, лис, лосей обитает в Родниках. Любил наблюдать зимнюю жизнь птиц в люто морозные месяцы, ставил в лесу птичьи кормушки и наполнял их кормом. Ему удалось выследить птичку, которая и в зимние холода не прекращала тонкого, нежного пения (птица была крошечная и называлась королек), но ребята не очень верили Сашиным рассказам и считали их обычными охотничьими байками.

Ранней весной в лесу еще лежал снег, а в низинах стояла талая вода — Сашу опять-таки неудержимо тянуло в лес. Он знал, когда начиналось сокодвижение у деревьев, прилетали с юга птицы, безошибочно находил те участки леса, где пробивались первоцветы-подснежники, и частенько приносил в школу букетики весенних цветов и щедро одаривал ими учителей и девочек.

Но особенно лес привлекал Сашу летом. Он проводил в нем почти вес свободное время. У него там были построены шалаш и скрытые наблюдательные пункты, и девочки из седьмого «Б» говорили, что Сашу признают и любят чуть ли не вес лесные звери и птицы.

Так это или не так, но Саша действительно неплохо научил животный мир Родников. В лесу его узнавали многие великаны-лоси, подпускали к себе и охотно брали из его рук пищу. Саша знал лежбища зайцев, тайные убежища лис, ласок, диких уток, куликов, на старом запущенном торфяном болоте ему удалось даже выследить поселения выдры и ондатры. А в одном глухом урочище ему посчастливилось обнаружить гнездовье серых цапель, которые каждую весну прилетали в Родники и жили здесь до глубокой осени. Цапли были большие, еле умещались в огромных, величиной с метр в диаметре, гнездах на высоких старых соснах, но отличались крайней беззащитностью и оборонялись от недругов только истошными криками. Если ястреб или орел налетали на гнездовье, лес оглашался сплошным птичьим воплем…

Когда молодые цапли начинали учиться летать, они частенько выпадали из гнезда. Саша подбирал их, тащил к ветеринару или сам занимался их лечением. Накладывал лубки, кормил свежей рыбой, лягушками. Птицы жили у него в вольере около лесного шалаша и, понравившись, улетали к своим сородичам.

Два лета Саша Цапельник, как прозвали его ребята, наблюдал за гнездовьем птиц, сделал подробное сообщение об их жизни на школьном кружке юных биологов и в местном Обществе любителей природы, и специалисты единодушно признали, что школьник Морозов обнаружил очень редкий, малоизвестный вид цапель, который нуждается в особой охране и наблюдении.

Потом Саша заинтересовался барсуками. Ему очень хотелось найти колонию этих животных, но местные охотники и лесники рассказали, что этот пугливый, скрытный зверь давно уже вывелся в родниковских лесах.