Дубовый листок - страница 52
А наш генерал в таких делах обходится без помощников. Он сам все должен проверить. Переправлять корпус — не шуточное дело!
— Да он же, гляди, старый. Зачем ему ноги мочить в ледяной воде. Надо бы его поберечь, а он сам…
— Какой тебе старый! Наш генерал десятерых таких, как ты, за пояс заткнет!
Генерал тем временем шел и шел, показывая солдатам, где долбить.
Должно быть, это была мудреная штука — прорубать лед через слой воды, а еще мудреней измерять его толщину. Генерал измерял сам.
Вот он вышел на противоположный берег и, пройдя с версту вверх по течению, снова спустился к реке и пошел обратно, все так же пробуя лед. Он двигался прямо на нашу роту.
Подойдя к берегу, который был в этом месте очень крут, генерал крикнул:
— А ну, дети, кто-нибудь помогите выбраться.
Чуть не вся рота кинулась под откос, но я оказался проворнее других и, зацепившись за куст, протянул ему руку.
— Спасибо, — сказал мне Дверницкий, отряхиваясь от снега, и тотчас повернулся к остальным, поблагодарил и их.
Он был несколько выше среднего роста, дородный, с сильной проседью. Из его сапог лилась вода. Подвели коня. Легко, как юноша, Дверницкий прыгнул в седло и поехал к своей кавалерии.
— Молодец наш генерал! — говорили солдаты, глядя ему вслед.
Я был в восторге оттого, что мне довелось подержать его большую сильную руку, и от непривычного обращения «дети».
Не прошло и часа, а кавалеристы начали переправу. Шли они пешком, держа коней в поводу. Наша очередь пришла к вечеру, когда стало примораживать. Однако и нам приказали идти на дистанциях и не в ногу.
Хлюпая по воде, солдаты шутили, смеялись. На другом берегу нас встречал штаб-офицер:
— Ну как, перемерзли?
— Никак нет! — хором отвечали солдаты.
Мы пошли форсированным маршем на Рембков, где наши квартирьеры уже позаботились о хорошей ночевке.
Все высушились и хорошо отдохнули, а утром выстроились вокруг небольшого холма послушать речь генерала.
— Дети! Знаю, вам не терпится встретиться с врагом и показать, что значит с недобрыми мыслями ходить по чужой земле. Обещаю завтра серьезный бой. Навстречу идет отряд генерала Гейсмара.
Недавно он отличился в войне с турками, но, уверен, — каждый из вас достоин такого врага. Оправдайте же доверие Народного Жонда. Он поручил нашему корпусу нанести неприятелю первый удар.
Да здравствует наша Отчизна!
Мы отвечали восторженным «виват!». Перекаты его схватывало эхо. Построившись в походный порядок, с песнями двинулись по проселочной дороге. На другой день петь запретили — шли мы лесом.
В этих местах можно было ежеминутно повстречаться с врагом.
Сточек! Как сейчас вижу это местечко на бергу Свидера: рассыпавшиеся по холмам домики с красными черепичными крышами, а за Сточеком — широкое поле,
пересеченное двумя дорогами, уходящими в лес. Там я получил боевое крещение!
Мы пришли туда на заре и тотчас расположились на биваке, вокруг одного из взгорков. Солдаты рассыпались в стороны, подносили дрова и воду, разжигали костры.
Голоса их звучали так весело, словно они шли не на бой, а на прогулку. Солнце выбралось из-за леса и зажгло снежное поле веселыми искрами.
Мы успели хорошо отдохнуть, когда к биваку подбежали два крестьянина с топорами. Караул опросил их и доложил в штаб, что дровосеки встретили в лесу неприятеля. Весть об этом мгновенно облетела бивак.
Смех и шутки замолкли. Лица солдат стали деловитыми и строгими. Когда генерал появился на взгорке и его адъютанты и ординарцы поскакали в стороны, развозя частям диспозиции, сердце мое учащенно забилось.
Началась подготовка к бою. На вершину взгорка поставили шесть орудий, по склону расположили нас, часть улан и егерей поставили по флангам. Другой же части улан приказали укрыться в небольшой роще, у левой дороги.
Стоя на склоне взгорка, я видел позицию как на ладони.
Неприятель показался слева, и наша артиллерия дала первый выстрел. Ядро, шипя, пролетело над нами и упало перед лесом, откуда выступала вражеская конница. Дым застелил все поле. Ко мне подошел ротмистр:
— Беги, Наленч, к командиру батареи! Спроси, не подвинуть ли наши цепи правей? Вдруг атака пойдет и оттуда?