Дуэль магов - страница 9

На сей раз на звонок ответил другой слуга, вероятно, дворецкий, суровый субъект почти разбойничьего вида с жестким тонкогубым ртом и пронзительным взглядом.

— Пройдемте со мной, комиссар, — коротко сказал он, принимая трость и шляпу. — Граф Вурц нашел для вас время и попросил без промедления проводить вас к себе.

Не померещилась ли комиссару нотка презрения в его резкой манере?

Круто повернувшись, слуга прошествовал по коридору и остановился у затерявшейся среди безупречных деревянных панелей небольшой ореховой двери. Распахнув ее, он подождал, пока Этредж войдет, а затем тихо затворил дверь за его спиной.

Комната, в которой очутился Этредж, не поражала размерами — обычный закуток, отданный под библиотеку. Вдоль стен стояли полки в человеческий рост, забитые под завязку томами дорогими и не раз читанными, что тотчас бросилось комиссару в глаза. Ближе к центру комнаты в лучах яркой люстры обретался письменный стол; за столом сидел человек. Поблизости было удобное кресло, пододвинутое для беседы с гостем.

Хозяин поднялся, вышел из-за стола, протянул руку Этреджу. И Этредж во время краткого рукопожатия почувствовал, как по телу пробежали мурашки, словно он прикоснулся к змее или жабе. Стараясь побороть отвращение, он улыбнулся и сказал:

— Граф Вурц?

— Комиссар Этредж. Пожалуйста, садитесь.

Сидя напротив графа, Этредж тайком разглядывал человека, с которым так стремился встретиться. Сначала его постигло разочарование: граф был просто высок и худощав, лет тридцати пяти или около того, с резкими чертами лица, гладко выбрит, с необычайно длинными и тонкими руками, с редеющими волосами на висках, посеребренных сединой. Одет он был строго — в безупречный смокинг и белоснежную рубашку.

Несколько минут они обменивались ничего не значащими фразами. Этредж действительно не знал, как начать разговор, и граф Вурц легко и без усилий направлял беседу. Но наконец комиссар сумел перехватить инициативу:

— Вы, граф Вурц, конечно, спрашиваете себя, зачем я здесь.

Граф вежливо наклонил голову.

— Да, мне было бы любопытно узнать это. Я рад побеседовать с вами, однако… — И он указал на загромождавшие стол бумаги.

Этредж залез в карман и, как бывало всегда, стоило ему почувствовать, что собеседник непрост, достал портсигар. Затем открыл его и предложил графу сигару. Губы Вурца на миг скривились в усмешке.

— Благодарю. Не курю. Могу ли я предложить вам вина? — И он потянулся за графином, стоявшим у него под рукой.

Этредж замешкался. Но граф с улыбкой наполнил два бокала. Грациозно поднеся один из них ко рту, он жестом предложил второй комиссару. Тот тоже взял бокал.

— Вы знали мистера Дэвида Айкельмана? — спросил Этредж.

Граф кивнул.

— Иногда я делал у него покупки.

Голос его звучал равнодушно, однако Этреджа не покидало ощущение, что Вурц затаился, подобно крадущемуся зверю. Глаза графа светились опасностью.

— Значит, вам известно, что Айкельман убит? — не сдавался комиссар.

Граф Вурц пожал плечами.

— Это известно всем и каждому. Спросите любого прохожего на улице, он ответит то же, что и я.

Этредж помолчал и заговорил снова. Ему хотелось, чтобы вся важность последующих слов застигла графа врасплох.

— Известно ли вам, что в таинственном посетителе магазина Айкельмана узнали вас? Знаете ли вы, что вчера вечером вас видели, когда вы без четверти девять отъезжали в своем автомобиле вместе с мистером Айкельманом от его магазина?

Глаза графа сверкнули ярким пламенем недвусмысленной угрозы, но тут же погасли.

— Вы меня поражаете, — спокойно ответил он. — Полагаю, здесь какая-то ошибка.

Этредж, приняв за аксиому то, что Вурц, как ни странно, был нужным ему человеком, хрипло атаковал:

— Никакой ошибки. Вы замешаны в смерти Айкельмана!

Как опрометчиво он заявил это, позволив нервам расшалиться!

Граф Вурц чуть наклонился на стуле поближе к нему.

— Надо понимать, я арестован? — спросил он.

Комиссар Этредж покачал головой, проклиная себя за безрассудство.

— Пока нет.

Он поднялся, собираясь уходить. Граф Вурц смотрел на него любопытными, жадными глазами на неподвижном, словно высеченном из камня лице. Его тонкие губы горели кровавым пятном на мертвенно-бледной коже…