Дуэль в истории России - страница 30
(выделено мною. — А. К.) и пользою моего народа. Все старания мои были безуспешны. Император Наполеон в уме своем положил твердо разорить Россию. Предложения самые умеренные остались без ответа. Незапное нападение открыло явным образом лживость подтверждаемых в недавнем еще времени миролюбивых обещаний. И потому не остается мне иного, как поднять оружие и употребить все врученные мне провидением способы к отражению силы силою. Я надеюсь на усердие моего народа и храбрость войск моих. Будучи в недрах домов своих угрожаемы, они защитят их с свойственною им твердостию и мужеством. Провидение благословит праведное наше дело. Оборона отечества, сохранение независимости и чести народной (выделено мною. — А. К.) принудили нас препо ясаться на брань. Я не положу оружия, доколе ни единого неприятельского воина не останется в царстве моем…»
Но вот война позади. Дуэль с Бонапартом, ценою немалых потерь, выиграна. Русские войска на плечах неприятеля вошли в Париж и, хмельные от победы и от все еще наэлектризованного французской революцией воздуха, возвратились в родное отечество.
Дух вернувшегося из Европы воинства дал новый импульс к поиску свободы, быть может, еще смутно понимаемой, но такой желанной.
Дал он, что оказалось неизбежным и даже естественным, и новый толчок к распространению дуэлей. Но это уже дуэли совсем иные — «благородные». Число их постепенно достигло западноевропейского уровня.
Приговоры по делам о поединках, опиравшиеся на уложения Петра I, несколько измененные Екатериной, предусматривали суровые кары, вплоть до смертной казни, а также обычно и лишение прав состояния, и посему представлялись императору на конфирмацию (утверждение), результаты которой, за редким исключением, можно было предсказать заранее. Царь покровительствовал поединкам и либо донельзя смягчал, либо вовсе отменял приговоры судов. Его мнение в полной мере отражало взгляды дворянского общества.
Дрались повсюду: в столице и в провинции, на пикниках и в местах расположения полков, защищая честь или решая амурные дела, проливая кровь свою и чужую. Особенно много поединков было в армии. Иногда устраивали немедленный «раздел» и выходили «в огород», как капитан Линтварев и плац-адъютант Краузе, а после бежали к начальству с жалобой на оскорбление, предшествующее дуэли, как тот же Краузе, или демонстрировали полученную рану «длиною линий в восемь геометрических», как Линтварев, «окровавленный от избитой головы». Иногда, что больше было характерно для высшей знати, готовились к дуэли долго и серьезно, приходя после мучительных размышлений к выводу, что нет иного способа отстоять свою честь.
Дуэль штабс-капитана Кушелева и генерал-майора Бахметьева, хотя и состоялась при Александре I, уходит корнями в павловское время, когда мордобой во взаимоотношениях с подчиненными был делом обыкновенным.
Денис Давыдов.
Вот что писал Кушелев корнету Чернышеву, впоследствии следователю по делу декабристов и военному министру: «Ты, вероятно, не знаешь, друг мой, что шесть лет тому назад, в бытность мою подпрапорщиком лейб-гвардии Измайловского полка, со мною случилось несчастье, которое всю жизнь должно меня преследовать. Тогда мне было едва 14 лет, и всех тонкостей военной науки и экзерциций точно уразуметь я не мог. И вот, будучи однажды послан на главный караул, я сделал какую-то незначительную оплошность. Генерал-майор Бахметьев, случившийся здесь, ударил меня за это своею палкою. До сих пор при сем воспоминании у меня содрогается сердце. Так велика была обида, мне нанесенная. Но в те времена мой подпрапорщичий чин не позволял мне искать сатисфакции, пристойной дворянину, обиду же сию всегда великою считал, что никакое время не могло истребить оной из моей памяти… Четыре дня тому назад генерал-майор Бахметьев дал мне слово удовлетворить в той обиде. Я требовал от него сатисфакции, как высочайшего двора камер-юнкер, ибо, хотя по моему желанию и определен я штабс-капитаном в армию, но не лишен и того чина, которым считаюсь при дворе.
А поэтому прошу тебя как друга и родственника принять участие в охранении моей чести… Уведоми о моем решении графа Венансона и проси его приехать ко мне вместе с тобой для окончательных переговоров. Дуэль назначена на 12-е октября.