Дух неприкаянный - страница 11

   Юра молчал и не заходил. Роман Артемьевич вышел из спальни и, пройдя через несколько комнат, нашел сына в кухне. Он сидел за столом и смотрел, не мигая на окровавленную капусту. Роман Артемьевич тронул его за плечо:

   - Сынок, ты чего? Где Наташа?

   Юра поднял на отца полные слез глаза и сказал:

   - В морге наша Наташа.

   - Ты что говоришь?! - закричал отец. - Как?! Почему?!

   - Я пошел по центральной улице к парку, а на тротуаре толпа, машины стоят, милиция, отъехала скорая. Я пробился и вижу на мостовой лужа крови, шапочка Наташина валяется. Я спрашиваю, что случилось, а мне одна женщина говорит: "Девушка стояла у дороги, ждала, когда зеленый свет зажжется, и ребенок за ней на саночках. Видно, саночки немного вперед поехали, может, толкнул их кто, может, девушка сама веревочку потянула, только они ее по ногам сзади ударили, а здесь все обледенело, ноги у нее поехали, и упала она прямо под автобус. Ее и ребенка скорая увезла. Ребенок в порядке, а девушку раздавило просто". Я подошел к милиционеру и сказал, что шапочка эта моей сестры. Он мне показал Наташину сумочку и санки Кристины. Я сказал, что это ее вещи. Паспорта в сумочке не было, и милиция не знала сразу, кто она. Кристину в какую-то больницу увезли для проверки, вот адрес, - Юра достал из кармана пальто бумажку. - Как маме это сказать? - слезы бежали по его щекам.

   Роман Артемьевич хотел что-то сказать, но вдруг увидел, что Тамила стоит в дверях кухни и смотрит на них своим новым страшным взглядом.

   - Я все слышала, сынок, - она повернулась и пошла в Наташину комнату. - Роман, позвони, узнай, в какой она больнице. Я вот сейчас вещи соберу, отвези, чтоб ее обрядили.

   Тамила открыла шкаф дочери, стала доставать вещи, пахнущие Наташей. Роман Артемьевич взял платье дочери, уткнулся в него лицом и горько зарыдал. Тамила подошла к нему, положила руку на плечо, прижала к себе его голову.

   - Не плачь, отец. Ты сам не захотел меня слушаться. Первый раз в жизни не захотел.

   В дом вошла Алина. Увидев плачущего Романа Артемьевича, она побледнела, как полотно, и прошептала:

   - Что с Кристиной?

   - А что с этой тварью станется? - Тамила взяла сумку и стала складывать вещи.

   - Я вас всех убью за нее! - закричала Алина.

   - Пока что она сама всех убивает. Обходится без посторонней помощи. Ты тоже на очереди, - Тамила забрала у мужа платье дочери. - Юрочка, поезжай, детка, с папой. А ты, - она с грустью глянула на Алину, - езжай за этим выродком, чтоб ему сдохнуть.

   Алина выхватила у Юры из рук бумажку с адресом и убежала. Роман стал надевать пальто, движения у него были как у автомата. Юра взял в руки сумку с вещами, Наташин паспорт и пошел вместе с отцом. Когда за ними хлопнула калитка, Тамила дала выход своему горю. Она долго и громко плакала, целовала вязаную шапочку дочки, потом увидела несколько светлых длинных волос Наташи на шапочке и бережно положила ее в шкаф.

   Наташу хоронили в закрытом гробу, потому что автобус раздавил ей голову. Тамила молча стояла у гроба, слез у нее уже не было.

   Один из сослуживцев Романа, всегда отличавшийся своей глупостью, сказал на поминках:

   - Если так и дальше пойдет, то тебе, Роман, нужно строить фамильный склеп, как у дворян.

   На него зашикали со всех сторон.

   - А чего я сказал? Мы за последние десять месяцев четвертый раз у Прохоренко на поминках.

   Тамила, до сих пор все время молчавшая, как бы очнулась, обвела всех сидящих за длинным столом запавшими глазами в черных кругах и сказала:

   - Да, четвертый раз, не за десять, а за восемь месяцев, - и в наступившей тишине добавила, - скоро опять встретимся за этим столом по тому же поводу. Я не знаю, кто будет следующий, но что это будет скоро, знаю точно.

   Всем присутствующим стало не по себе, сидящие за столом переглянулись и стали уходить по одиночке и группами.

   - Ничего удивительно, - сказала главный бухгалтер завода, на котором работал Роман Артемьевич, - женщина трех детей за полгода потеряла. И каких детей! Мы же с Романом вместе на завод пришли еще совсем сопливыми. А потом его Алеша в пионерском лагере с моей Таней был . Каждый год в одном отряде. И младшие его тоже в нашем лагере каждое лето отдыхали. Хорошие детки, правильное воспитание получили. Я хоть раньше, по молодости, и имела зуб на Томку, что у меня Романа увела, вернее, первая перехватила, но потом зауважала ее: муж опрятный, сытый, довольный, дети ухоженные, дом в порядке, и сама всегда при фасоне. Жить бы да радоваться, а оно видишь, как повернулось. Роман крепился, а после Наташиной смерти совсем сдал, а от Тамилы вообще ничего прежнего не осталось. Горе, да и только.