Дух неприкаянный - страница 13
- Идем домой, - она отняла руки и погладила его по голове. - А с памятниками погоди немного. Отцу памятник поставим, а с остальными подождем. Еще на похороны деньги понадобятся.
- На чьи похороны? - удивился и испугался Роман Артемьевич. - Никого у нас не осталось.
- Нет, Роман, нас еще трое осталось. Я, ты и Алина. Я бы очень хотела быть первой, но, видно, мне такого счастья не будет.
Роман Артемьевич молча пошел вперед. До дома они не сказали больше ни слова.
В июне на год со смерти Артемия Власовича и в июле на год со смерти Гали Прохоренко поставили два мраморных памятника. С черного гранита серьезно смотрел благообразный старик и улыбалась симпатичная девушка.
В октябре Алина сказала Роману:
- Папа, я хочу выйти на работу, а Кристину отдать в детский комбинат.
- Зачем в комбинат? - спросил Роман Артемьевич. - Мама же не работает. Тома, - позвал он, - ты согласна Кристину нянчить, если Алина пойдет работать?
Тамила зашла в столовую, она вытирала руки полотенцем и в глазах ее, теперь потухших, вдруг засветилась надежда.
- Да, да! - почти радостно быстро сказала она. - Когда ты идешь работать?
Кристина зло глянула на Тамилу. Она влезла к матери на колени и сказала:
- Я с ней не буду.
- Папа, Кристина пойдет в детские ясли, но заведующая просит распилить восемь стальных листов. Ими будут там навесы перекрывать, а листы большие. У вас же есть болгарка, сделайте, пожалуйста, а то придется возить ребенка в ясли в другой конец района, а этот комбинат на соседней улице, но он ведомственный.
Роман Артемьевич перевез листы к себе во двор и в первое же воскресенье принялся за дело. Он уже распилил шесть листов, когда во двор вышла Кристина. Она незаметно подошла сзади и дернула Романа Артемьевича за полу пиджака. Он обернулся и впервые увидел полный ненависти взгляд ребенка.
- Кристина, - пораженно прошептал он.
В это время обрезанный незакрепленный кусок листа отскочил и ударил Романа Артемьевича по горлу.
Тамила сначала услышала бешеный лай соседской собаки: коттеджах уже жили новые хозяева. Собака просто захлебывалась лаем. И вдруг к лаю прибавился женский крик, который срывался на фальцет и опять нарастал. За ним послышался девичий визг.
Тамила вышла за ворота и увидела, что с трех ближайших коттеджей к соседнему дому бегут крепкие парни, видимо, охранники. Они вбежали в ворота и тут же двое выскочили и подбежали к ней.
- Ты что, бабка, ополоумела? - закричал один, отталкивая Тамилу и вбегая во двор.
- Что вы тут делаете такое, что головы летят? - второй побежал вдогонку первому.
- Головы? - переспросила Тамила и бросилась за парнями.
В дальнем углу двора, которого не видно было из дома, потому что летняя кухня с одной стороны, а сарай с другой закрывали его, Тамила увидела жуткую картину. На земле в луже крови лежал обезглавленный труп Романа. Рядом валялась жужжащая болгарка, а стальной лист, отсекший ему голову как гильотина, лежал неподалеку, и кровь на его ровном остром срезе алела яркой полосой. Голова Романа перелетела через забор в соседний двор. Рядом стояла плачущая Алина, держа на руках забрызганную кровью Кристину, и девочка пальчиком рисовала ей на лице кровавые узоры. Тамила молча подошла к Алине и вырвала у нее из рук ребенка. Алина от неожиданности замерла, а Тамила схватила девочку и, с силой швырнув на землю, пнула ее ногой. Алина закричала:
- Помогите! - и бросилась на ребенка, закрывая его собой.
Оба парня схватили Тамилу под руки, повели в дом, она не сопротивлялась.
Приехала милиция, осмотрели место происшествия. В том, что произошел несчастный случай, ни у кого сомнений не было. Когда тело Романа отдали для похорон, Тамила увидела лицо мужа. На нем застыло удивление и как бы понимание. Тамила сидела у гроба, гладила волосы мужа и шептала:
- Хоть в последний миг ты понял, что я была права.
Через неделю после похорон Алина сказала:
- Я уеду к своим родителям.
- Чего это ты надумала? - спросила Тамила.