Дух старины - страница 13
И я получаю рассказ об эликсире бессмертия.
Эти слова словно врезаются в сердце,
Он распрямляется и исчезает, как огнь небесный.
Смотрю вверх — достичь его невозможно,
И внезапно всколыхнулись все мои пять чувств.[50]
Я возьму киноварную пилюлю
И навсегда расстанусь с миром людей.
744 г.
6
Конь из Дай и думать не думает о Юэ,
Птице из Юэ не любо в Янь.[51]
У живой натуры — свои привычки,
Местные нравы держатся за свою породу.
Вчера [солдаты] простились с заставой Врат гусиных
И уже к девятой луне идут походом на ставку Дракона[52]
Взвихренный песок затмевает солнце над Морем,[53]
Летящие снежинки затемняют небо варваров.
Вши рождаются под тигровыми шкурами и фазаньими перьями,[54]
Сердца устремлены за стягами и знаменами.
Победы в тяжких боях не вознаграждаются,
Верность и искренность трудно выразить.
Кто посочувствовал «Летучему генералу» Ли,[55]
Что до седых волос оставался в трех пограничных областях?
749 г.
* * *
Существует перевод на английский язык, сделанный Эзрой Паундом.
7
Некогда святой на журавле
Летел-летел и достиг Высшей Чистоты.[56]
Громко возвестил[57] за лазурными облаками,
Что это он — по имени Ань Ци.[58]
По обе стороны — отроки, прекрасные, как белая яшма,
Дуют в пурпурные свирели-фениксы.
Его удаляющегося силуэта вдруг не стало видно,
Лишь вихревой ветр принес небесный глас.
Поднимаю голову, смотрю вдаль на него,
Мчится, словно летящая звезда.
И я жажду отведать травы с золотистым свечением[59]
И стать вечным, как небо.
742 г.
8
Позолоченные ветви дворцовых ив.
Чей это парень в зеленом платке?[62]
Повеса, когда-то торговавший жемчугом,
А теперь на закате солнца возвращается пьяным,
Высокомерно погоняет белого коня.
Вид такой, что перед ним склоняются,
Уличные гуляки сторонятся того, кто поймал миг удачи.
А вот Цзыюнь[63] ничего в делах не понимал,
На закате жизни поднес государю оду «Чанъян».
Но когда это произошло, телом был уже стар,
Волосы поредели над рукописью трактата о Сокровенном.
Достойно сожаления, что он выбросился из окна Палаты,
Но тем повесой был бы осмеян за это.
753 г.
* * *
В некоторых изданиях это стихотворение выводится за пределы цикла «Дух старины», однако большинство наиболее авторитетных комментаторов включают его в состав цикла.
9
Чжуан Чжоу[64] увидел во сне мотылька,
А мотылек превратился в Чжуан Чжоу.
Раз одно тело смогло так преобразиться,
То десять тысяч предметов — тем более.
Как знать, воды вокруг острова Пэнлай[65]
Не превратятся ли в мелкий ручей?
Человек, сажающий тыквы у Зеленных ворот[66]
В прошлом был Дунлинским князем.
Если таковы богатство и знатность,
К чем у тогда вся эта суета?
745 г.
* * *
В некоторых изданиях этот текст стоит под № 8.
Существует сделанный акад. В. М. Алексеевым комментированный перевод этого стихотворения (журн. «Восток», 1923, № 2).
10
Были в Ци незаурядные ученые,
[Среди них] Лу Лянь[67] необыкновенно высоких достоинств.
[Словно] жемчужина луны, выходящая из морской пучины
И блистающая до утра.
Гласом героя он остановил Цинь,
И склонились потомки перед его незатухающим сиянием.
Тысячу золотых монет он не посчитал достойным вознаграждением
И посмеялся над властителем области Пинъюань.[68]
Я тоже чужд мирской суеты,
Сниму, как он, чиновные одежды.
741 г.
* * *
В некоторых изданиях этот текст стоит под № 9.
11
Хуанхэ уходит в Восточную Бездну,
Белое солнце садится в Западное море,[69]
Исчезающий поток и уплывающее время
Уносятся, никого не ожидая.
Лик весны ушел, отбросив меня,
Волосы к осени поседели.
Жизнь человека — не сосна в холода,[70]
Разве можно годами оставаться тем же самым?
Мне бы сесть на дракона[71] и взмыть в облака.
741 г.
* * *
В некоторых изданиях этот текст стоит под № 10.
Существует сделанный акад. В. М. Алексеевым комментированный перевод этого стихотворения (журн. «Восток». 1923, № 2)
12
Кипарис и сосна по природе своей одиноки и прямодушны,
Им трудно иметь облик персика и сливы.
Высоконравственный Янь Цзылин[74]
Свесил уду в волны пучины.
Тело сокрылось, как блуждающая звезда,
Сердце вольно, как плывущее облачко.
Отвесив долгий поклон властителю десяти тысяч колесниц,