Духи и сигареты - страница 20
До поезда оставалось чуть больше часа. Кристина вернула лошадь на конюшню, положила деньги на телефон и, не заезжая домой, вернулась на вокзал. Там она купила зарядное устройство для телефона и два пирожка с сыром. Кристина вошла в вагон первой и сразу попросила проводницу поставить телефон на зарядку.
Она позвонила Жанне, как только на телефоне появился значок подключения к сети.
— Я уже почти в Москве. Извините, что так долго, я не могла позвонить. Где вы находитесь?
— В каком-то грузинском ресторане в арбатском переулке.
— Я знаю, где это. Скоро буду. Пожалуйста, никуда не уходите!
Жанна приехала домой из-за границы, а ей даже некуда пойти! Ей пришлось все это время сидеть в ресторане? Если бы Кристина только знала. Да она бы приготовила обед, ванну и ждала бы Жанну у подъезда с цветами!
Кристина открыла кошелек. Тридцать рублей. На такси, конечно, нечего и рассчитывать, но на метро-то ей должно хватить! Сколько там стоит это метро в Москве? Жетончик от питерского не подойдет?
Она увидела Жанну издалека. Та спустилась по лестнице из ресторана. Кристина подбежала и готова была обнять и расцеловать ее. Жанна посмотрела на нее водянисто-голубыми глазами. Помада на губах была стерта. Она выглядела усталой. Кристина молча смотрела на нее, не решаясь произнести ни слова, да и просто не зная, что сказать. В костюме для верховой езды и пыльных сапогах она стояла, держа в руках ключи, которые заранее вынула из кармана.
— Добрый день, Кристина. Извините, что пришлось оторвать вас от дел. Очень интересный костюм.
Кристина уже хотела что-то сказать, как вдруг поняла, что мужчина, стоявший за спиною Жанны, ждет ее — Жанну. Девушке показалось знакомым его лицо. И она наконец узнала его. Это был тот самый футболист, вратарь немецкой, кажется, команды, которого Кристина однажды видела по телевизору. Он, помнится, еще ударился головой о штангу. Комментатор тогда сказал, что этот футболист собирается оставить большой футбол и играет свой последний матч. Мужчина молчал и терпеливо ждал за спиной Жанны. Должно быть, он не говорит по-русски. Наверное, его тоже слегка утомило ожидание, и он был не прочь наконец очутиться дома, пусть и не у себя — у Жанны.
Кристина протянула ключи. Их руки на секунду соприкоснулись. Кристина заметила, что ногти у Жанны неровно острижены и лак на них почти облез. На пальцах — кольца; на запястье — часы. Длинный рукав…
Жанна поблагодарила, улыбнулась и ушла… Не с ней, не с Кристиной, а со своим мужчиной, бывшим футболистом…
Девушка стояла и смотрела, как эта пара идет по Арбату в сторону метро. Они шли не торопясь, очень близко друг к другу. Сейчас эти двое спустятся в метро и поедут на Китай-город. Или выйдут на бульвар и поймают машину, которая довезет их прямо к дому.
Кристина пошла за ними следом. Она видела спину Жанны. Ее спутанные сзади волосы. Зачем? Зачем она позвонила? Ключи. Только ключи?
Они вместе ехали на эскалаторе: Жанна и немец — ниже, Кристина — выше. Жанна стояла к девушке спиной, футболист — лицом. Пара спустилась с эскалатора раньше и смешалась с толпой.
Кристина машинально сделала переход на серую ветку, вошла в поезд и, только когда ей уступили место, поняла, что плачет. Она вытирала ладонями слезы, оставляя на лице грязные разводы. Ей было стыдно: на нее смотрели люди.
Кристина вышла на «Тимирязевской», перепутав выход из метро. Девушка посмотрелась в зеркало припаркованной у обочины машины, рукавом вытерла лицо, сунула руки в карманы, перешла дорогу на красный свет и побрела к дому. Сидя на лестнице возле квартиры, она загадала, что если первыми домой вернутся папа или брат, то Жанна обязательно позвонит. Кристина не стала придумывать повод для звонка, просто — позвонит и все. А если первой вернется мама… Но этого никак не может быть! Ведь в тетрадке Жанны написано:
Кристина не вернула ей тетрадь. Получается, украла? Но в этих стихах — сама Жанна, а значит, между ней и Кристиной остается хоть какая-то ниточка. Для них, это девушка знала точно, — для них он строил острова, а значит, они с Жанной еще будут вместе, и любой остров — будь то Заячий, Крестовский, Васильевский, Елагин, Каменный, Аптекарский — станет для них необитаем.