Духовные упражнения - страница 32

Воцерковленность не есть гарантия нравственности. Религиозный не значит нравственный. Это не синонимы. Церковные люди имеют не больше прав на мораль, чем нецерковные, однако мы привыкли сферу нравственности считать своей монополией. Это заблуждение. Единственное, на что верующие имеют права, — это область Закона Божьего, тех моральных ориентиров, что зафиксированы в Писании, но ими не исчерпывается область морали, и они не дают нам право полагать, что нравственность обитает только в Законе.

— Как же нам быть?

— Прежде всего, смириться. Говорят, это очень полезно.

Апостол Павел в Послании к Римлянам пишет, что у язычников есть свой закон, который написан в сердце. Голос этого закона — совесть (Рим. 2:15). Этот естественный закон живет и в сердце религиозного человека. Просто кроме него у нас есть «подсказка», которая помогает отличать добро от зла. Эту «подсказку» мы и называем Законом. Однако это преимущество не дает нам основания считать себя нравственнее людей нецерковных.

Наличие в вашем доме белого рояля еще не делает вас выдающимся пианистом. Навык музыканта требует постоянной работы, терпеливого усилия и подтверждения. Нравственность тоже требует ежедневных упражнений. Об этом читаем у апостола Павла. Называет он этот регулярный труд «постоянство в добре» (Рим. 2:7).

Если поля религии и нравственности не совпадают, значит, мы должны тратить усилия и на религию, и на нравственное развитие, укреплять тот закон, что написан в нашем сердце, сверяя его с Законом Божиим.

Нравственный закон живет в сердце абсолютно любого человека. Это наш «параллельный мир», в который нет доступа кошкам, мир добра и зла. Этот закон называют естественным, потому что человеку, сотворенному по образу Божию, естественно быть добрым, и даже скажу больше, ему естественно быть святым. Эту потребность в доброте и святости невозможно в человеке истребить, хоть многие века мы и пытаемся это сделать. Если этот закон — общечеловеческое достояние, то христианину не зазорно брать уроки и у людей светских, даже у язычников, ведь мы не вере у них учимся, а тому, в чем они преуспели. Подобным образом гитарист берет уроки у мастера, не спрашивая о его философских взглядах, перенимая лишь полезные навыки и приемы.

Зерно доброты и святости требует постоянной заботы и труда. Бывает, что у человека все силы уходят на религию, так что на попечение о нравственной жизни уже ничего не остается. Молитва, чтение Писания, посещение храма, участие в таинствах — важнейшие моменты нашей религиозной жизни, но они не обязательно делают нас добрее, честнее, надежнее. Внутрицерковные духовные упражнения способствуют духовному росту, но он связан с нравственностью лишь косвенно. И даже более: нравственно недоразвитый человек не сможет воспринять те духовные дары, которые дает Церковь.

Опыт нравственности — опыт всечеловеческий. Это поле универсальной духовности. И очень важно, чтобы градус нравственной жизни совпадал с градусом жизни религиозной.

— Зачем нам, христианам, эта универсальная духовность? Ведь это на самом деле и не духовность, а душевность, которую порицали апостолы.

— Даже тонким лингвистам и богословам не всегда понятно, что имеют в виду апостолы, употребляя термины «духовный» и «душевный». Это зависит и от культурно-исторического контекста времени, и от аудитории, и просто от ситуации.

Откуда взялся этот раскол, это странное разделение на духовность религиозную и универсальную? В нас живет память древних предков, которые жили в пространстве единой духовности, когда всякая человеческая активность — в политике, экономике, искусстве, общественной жизни — имела религиозную санкцию. Мир наших предков был простым и понятным, и к этой простоте мы тоже интуитивно стремимся, не только верующие, но и светские люди. Но случилось одно событие, которое навсегда и принципиально разделило единый мир на две области: в небольшом палестинском городке родился Бог, и все стало сложно.

Духовность, о которой говорит Церковь, — дар нетварной благодати, дар Духа Святого, «энергия» не из этого мира. Люди духовные в церковном смысле — это духоносцы, стяжатели «нетварного света». Источник этой духовности по ту сторону сотворенного мира.