Дурман - страница 46

Хорошо бы какую-нибудь сироту с землей найти. Да где такую найдешь? Окажись такая, самые богатые женихи в деревне сразу накинутся. Ивану и мечтать об этом не стоит, такое счастье не по нему. Так кого же выбрать?

Он мысленно перебрал всех девок в деревне и ни на одной не мог остановиться. Те, кто побогаче, и слушать его не станут… А, может, подбить клин к какой-нибудь да из дому увести, а? Но какую? Да, не так-то все просто, был бы хоть из себя видный, а то… Даже одеть-то в праздник нечего. Была бы одежка получше, авось, и приглянулся кому-нибудь, закрутил бы голову. Да и то вряд ли какая согласится из родительского дома уйти к нему, голодранцу…

Несколько месяцев тому назад Иван так не рассуждал, чтобы по расчету жениться. Приударивал за каждой, которая ему понравится и которая не прочь была с ним гулять, а о приданом и мысли не было. Да и Минчо бы его на смех поднял, а то, может, и рассердился бы. Иван верил, что наступят новые времена, когда о земле да об имуществе и думать не будут… А оно вон как вышло…

Он с головой ушел в свои планы. Рассеянно собирал хлопок, много коробочек пропускал, и Тошка шла за ним, подбирая все подчистую себе в фартук. И когда Иван оглянулся, она уже вышла на край поля и задумчиво смотрела вдаль.

— Кончила уже? — удивленно спросил он.

— Кончила.

Он хотел было заговорить о винограднике, да слова не шли. А, может, им вдвоем пойти? Но ему почудилось, что люди станут из-за каждого куста выглядывать и подозрительно смотреть за ними.

— Еще раз не придем? — спросила Тошка.

— А зачем?

— Кое-где еще зеленые, поспеют.

— Пустяки! — махнул Иван рукой и пошел с поля. Голос его прозвучал сухо, сердито. Тошка тоскливо проводила его глазами, которые застилала светлая, но горькая влага.

Тошка рассыпала во дворе собранный хлопок на просушку, и вдруг ее словно ударило. Кто-то ее по имени позвал! Ее? По имени? Она выпрямилась и испуганно огляделась. На пороге стояла старуха и звала ее:

— Тошка, дочка, иди обедать! Оставь ты этот хлопок, сам высохнет.

— Сейчас, матушка, сейчас приду! — заторопилась Тошка, а сердце у нее так и запрыгало от радости.

Она не верила своим ушам. Что случилось? Старуху словно подменили. Может, ей просто снится? Впервые за это время свекровь ее по имени назвала. Никогда в жизни еще так проворно Тошка не работала, как сейчас. Она разровняла белые комки хлопка по расстеленному на земле половику, стряхнула остатки с фартука и вошла в кухню. Стол уже был накрыт. Старая и Кина сидели и разговаривали.

— Здравствуй, тетя, — подала руку Тошка, — ну как вы там, живы, здоровы? А дети как? Что ж ты Тончо не привела, пусть бы с Пете поиграли…

— Все живы, здоровы, пока бог милует, а там видно будет, на все божья воля… И ребята — ничего, во дворе играют…

— Сегодня живы-здоровы, а завтра… — отозвалась и свекровь. — Кому знать дано? Кому что писано… Сестрица, ты подвинься поближе. А ты, дочка, тоже садись ешь… А то целый день на ногах…

— А Иван где? — обернулась Кина.

— Болтается где-нибудь! — проворчала старая сердито.

— Вышел… Наверно, в кофейню пошел… — солгала Тошка. Она видела, как только что Хычибырзов и Васил Пеев вызвали Ивана, о чем-то пошушукались и вышли вместе.

— Ох, от этих кофейных спасу нет! — закачала Кина головой. — Зима настанет, мужиков дома не удержишь, на месте им не сидится. Обедать не позовешь, так и будут голодные сидеть…

— Все дела у них партийные, будь они неладны, — подхватила старуха. — В карты, в скамбель этот играть запретили на деньги, не знаю, что еще там не разрешают, а вот это не могут запретить, чесотку эту!..

Потом разговор перешел на дороговизну, на жизнь трудную.

— Ох, сестрица, и не знаю право, — начала старая нараспев, — как дальше будем жить, что делать… Не чем, как говорится, стыд прикрыть, вот одно платьишко, которое на мне, и вся одежка. Ивану надо штаны на зиму справить, не в чем на улицу выйти, людям на глаза показаться… Шерсти напрясть надо, да на что ее купишь, ума не приложу…

— А у нас еще хуже! Вас хоть немного, всего трое, а у нас в доме сколько? И этому надо, и другому… И тому дай, и этому дай, не знаешь, что делать… Надеть нечего, право слово… Рубахи на спинах истлели…