Дурной сон - страница 15

Я понимал их алчность и стремление. В моих жилах текла та же горечь и ненависть, но я использовал их для подпитки собственного успеха.

Не было такой черты, которую я боялся переступить, не было предела моей жадности к власти и признанию.

Поэтому, когда сладкий молодой голос Бьянки Бельканте позвал меня на помощь, эти слова нашли отклик не столько в пустых камерах моего полого сердца, сколько в глубоком, темном центре моего нутра.

Это была возможность.

Я провел три мучительных месяца, соблазняя Аиду Бельканте, и был чертовски близок к тому, чтобы уговорить ее переехать со мной в Нью-Йорк. Чтобы начать вторую фазу моего плана поставить семью Константин на гребаные колени, чтобы все сливки общества стали свидетелями.

Потому что Аида была не просто красивой, пустой безделушкой, с которой я забавлялся.

Я не развлекался.

У меня была цель.

И моя цель с женщиной была проста.

Как только Рикардо Ставос, частный детектив нашей юридической фирмы «Ломбарди и Горбани», вернулся ко мне с доказательствами ее связи с семьей Константин, я уже знал, что буду делать.

Использовать любовницу Лейна Константина против его вдовы, Кэролайн Константин, и всего ее жалкого выводка. Потому что если эта стерва и ненавидела что-то, так это публичное унижение.

Смерть Аиды могла бы сорвать мои планы, но тут появилась ее дочь, ответственная, склонная к мученичеству, маленькая Бьянка, умоляющая меня о помощи.

Она клала себя, завернутую в бантик, как гребаный подарок на день рождения, мне на колени.

Так что я бы принял ее.

Ей было всего семнадцать, а ее брату — семь.

У них не было ближайших родственников, насколько я мог судить, так что оба ребенка попадут в приемную семью, вероятно, разделенные, как часто бывает в таких случаях, особенно при такой большой разнице в возрасте между ними.

Я приеду на своем белом гребаном коне и заберу их себе. Это было бы нетрудно. Когда у тебя денег больше, чем у Креза, и связи во всех уголках полиции, политики и бизнеса, получить опекунство над двумя отпрысками будет проще простого.

Я понятия не имел, что буду делать с двумя детьми, но об этом я мог побеспокоиться позже. Они были пешками в игре, которая началась еще до их рождения. И я буду управлять ими. Время было крайне важно, если я собирался нанести удар до того, как Константины узнают маленький грязный секрет Лейна и используют ее в своих целях.

Кэролайн могла пронюхать о потенциальном семейном скандале через всю гребаную страну.

— Конечно, — сказал я Бьянке, уже просматривая информацию моего адвоката, чтобы написать ей о ситуации. — Я помогу тебе, малышка. Но ты должна знать, что я буду ожидать возврата долга.

В трубке раздался придушенный звук, звук боли и шока, но также и возмущения. В уголках моих губ заиграла улыбка. Я наслаждался тем, что она вспыхнула и покраснела, ее оливково-загорелая кожа стала пунцовой на щеках и горле.

В Бьянке не было искусности. Ни грации, ни заученного очарования. Она ела хлопья Лаки Чармс и читала комиксы Марвел со своим младшим братом по вечерам в пятницу. Она страстно спорила об изменении климата, чуть не откусив мне голову за использование частного самолета и одноразовых пластиковых изделий, не понимая, что экология не имеет достаточных экономических оснований, чтобы изменить пути больших мудаков с большими деньгами, которые управляют миром. Она потеряла ход своих мыслей, глядя на то, как рассвет разгорается над горизонтом и окрашивает облака в розовый цвет, и вздыхала над изображениями картин, которые искала в библиотечных книгах по искусству. Она носила просторные рубашки, обтягивающие верхнюю часть бедер, и спортивные топы, обнажающие грудь, рядом с мужчиной, который мог бы съесть ее на завтрак, как будто в моей компании она была в безопасности.

Невежественная и наивная.

Ею было бы даже легче манипулировать, чем Аидой.

Несмотря на ее молодость и наивность, Бьянка, несомненно, была волевой и умной. Аида постоянно хвасталась хорошими оценками своей дочери, но этим дело не ограничивалось. У Бьянки была смелость, чего не хватало большинству женщин, когда они сталкивались с моим испещренным шрамами лицом и холодной манерой поведения.