Дурной сон - страница 2

Она всегда пыталась решить наши проблемы, подцепив какого-нибудь мужчину, который неизбежно избалует ее, полюбит на время, а потом снова оставит с разбитым сердцем и без средств к существованию.

Это была серия повязок на зияющую рану.

Между работой в закусочной и уходом за Брэндо у меня было не так много времени на учебу, но я получала одни пятерки и работала волонтером в организации Habitat for Humanity^>2, так что у меня были все шансы получить стипендию в каком-нибудь университете.

В конце концов, ни один мужчина не собирался решать наши проблемы.

Я знала это.

— То, что он богат, не означает, что он поделится этим богатством с нами, — мягко заметила я, ковыряя отслоившийся темно-синий лак на большом пальце.

Аида снова рассмеялась; тон был снисходительным, как будто она просто успокаивала свою глупую дочь.

Между нами двумя я не была глупой, но, опять же, я знала, что спорить с ней бессмысленно. Моя мать прожила свою жизнь точно так же, как и до встречи с моим отцом. Бесполезно было ожидать перемен сейчас.

— Он из Нью-Йорка, — продолжала она своим трепетным, придыхательным тоном. — Он владеет несколькими компаниями из списка Fortune 500^>3 и часто приезжает сюда по делам.

Я нахмурилась. Мы жили в городе, который по размеру и значимости напоминал мокрое пятно на карте Техаса. Не было никаких причин для чьего-либо визита, если только он не связан с нефтегазовой промышленностью или не проездом.

Я знала, что вряд ли этот человек мог заниматься бизнесом в этом районе, потому что в городе доминировала одна компания.

И эта компания принадлежала империи Константин.

А Аида, несмотря на свою легкомысленность, никогда не стала бы встречаться с другим Константином, даже если бы он был богат и доступен.

Не после того, как последний Константин разрушил ее жизнь.

В дверь постучали.

Три резких, отрывистых удара по дереву, которые прозвучали для меня как звон смертного колокола.

— Cara, открой для меня, ладно? — Аида мурлыкала, распушив волосы, затем сбросила шелковый халат, обнажив старый, но тщательно ухоженный корсет La Perla и комплект чулок глубокого красного цвета. — Пригласи его войти.

Ей не нужно было говорить мне, что ей нравится заставлять своих мужчин ждать немного дольше, чтобы создать предвкушение, прежде чем она предстанет во всей своей умопомрачительной красе. Это была песня и танец, которые мы исполняли с тех пор, как пять лет назад умер отец.

Тем не менее, я стиснула зубы и повернулась на пятках, чтобы выполнить ее приказ, бормоча себе под нос. Я отвлеклась на раздражение: от его всплеска в крови, как от молочной кислоты, задрожали руки, когда открывала входную дверь из кухни, чтобы впустить еще одного из длинной череды маминых любовников.

Поэтому я не была готова к тому зрелищу, которое ожидало меня.

Это был человек, скрытый тенью, потому что свет на нашем крыльце не горел уже несколько месяцев, и никто не позаботился о том, чтобы поменять лампочку. Он носил тьму, как мантию, накинутую на широкие плечи, как король какого-то подземного мира. На его манжетах были бриллианты, на загорелом запястье сверкали серебряные часы с драгоценными камнями, вделанными в циферблат, и единственная изысканная красная роза в татуированной руке. Выражение его свирепых, грубо высеченных черт было царственным, холодным и надменным. Он посмотрел на меня сверху вниз своим ястребиным чутьем, как будто соизволил удостоить меня, простого смертного, своим присутствием, но ему это не нравилось.

Я сглотнула, впервые в жизни пораженная видом мужчины.

Дело было не в его красоте, хотя, несомненно, его сильные черты лица на оливковом оттенке кожи, его рост и внушительная фигура, его густые, искусно взъерошенные черные волосы — все это было достаточно красиво, чтобы заставить плакать художника. Аида и раньше встречалась с красивыми мужчинами, но они никогда не оказывали на меня такого сильного воздействия.

Это был взгляд его бледно-зеленых глаз.

Взгляд, который говорил: «Я призываю тебя согрешить».

Взгляд, который приветствовал твои самые темные желания.

Взгляд, который пронзил мое нутро и притянул меня на шаг ближе, чтобы я могла почувствовать его запах — дымный и теплый — и проследить точный путь шрама, сморщивающего кожу от его левого уха до уголка рта.