Душа бездны - страница 8

С Арникой, как и с Мойдером, проблем не было. Покорная, как и подобает женщине, она послушно поднялась и, позевывая, стала приводить себя в порядок.

К стрельбищу шли в молчании, не до конца опомнившиеся после сна. Движения у всех были вялые, будто заторможенные. Ребята ежились от промозглой сырости, солнце еще не успело прогреть воздух и не дарило привычного тепла.

Вечернее возбуждение по поводу проверки способностей Дорайны окончательно выветрилось. Если бы не уважение, которое каждый из них испытывал к златоволосой девчушке, все бы, скорее всего, оставили эту затею. Но раз ей хочется что-то им доказать, пусть попробует. Все равно это не изменит того факта, что брать сестру с собой Мойдер не собирался, а ждет ее та же участь, что и смирную Арнику – замужество и рождение детей. Для женщины редко возможен другой удел. К тому же, никто из них не считал это тем, чем считала сама Дорайна – свидетельством поражения.

Поселение находилось на возвышенности и было окружено высокой деревянной изгородью. В опасные времена на сторожевом посту около ворот дежурила охрана, но сейчас в этом не возникало необходимости. В Дирании царили мир и покой. Лишь на приграничных территориях кое-где возникали стычки с чужими племенами. Но земли легурцев находились восточнее границы, а само поселение пряталось среди бескрайних лесов, куда с враждебными намерениями мог сунуться разве что самоубийца.

И все же о сохранении военного мастерства здесь заботились. Умение стрелять и владеть холодным оружием – необходимость, когда от этого зависит выживание рода. Земли здесь не слишком плодородные и потому жили в основном с охоты. Обменивали дичь и пушнину у пришлых торговцев на зерно и другие нужные вещи, запасались впрок на зиму.

Стрельбище располагалось на цветущем лугу неподалеку от поселения. Оно представляло собой разбитые на сектора участки, где стояли деревянные мишени. В дневное время здесь всегда толпились люди, чтобы попрактиковаться в мастерстве и помериться силами с другими стрелками.

Проходя мимо стрельбища с ведрами воды из колодца или еще чем-то, что поручала принести мать, Дорайна всегда чувствовала, как замирает сердце. Ей хотелось окунуться в эту атмосферу. Она с завистью смотрела на гогочущих или переговаривающихся мужчин, отмечающих удачный или неудачный выстрел одного из них. В мечтах девушка не раз представляла, как оказывается на стрельбище и состязается с лучшими охотниками. А когда побеждает их всех, они преисполняются восхищением и принимают ее в свой круг. Наивные мечты, она сама это осознавала. Вздумай Дорайна сунуться туда, сразу поднимут на смех и прогонят. Еще и родителям велят получше следить за дочерью. Но сейчас здесь никого не было, никто не мог прогнать или высмеять, разве что друзья. А их подколки можно вынести, они ведь не со зла.

Остановившись в двух шагах от ближайшей мишени, Дорайна повернулась к ребятам.

– Ну что, начнем?

Мойдер кивнул без особого энтузиазма. Видно было, что он не в восторге от идеи состязаться с женщиной. Кильдера назначили судьей, а Арника заняла место в «зрительном зале», усевшись на пригорке подальше от пугающих ее мишеней.

Сначала решили стрелять на расстоянии в десять фаринов. С этим заданием играючи справились оба. Мойдер заметно скучал и то и дело позевывал, даже не удосуживаясь прикрыть рот ладонью. Потом отошли на двадцать. Когда Дорайна без труда поразила цель, Мойдер взглянул на нее с некоторым удивлением. Пятьдесят фаринов заставили его прекратить зевать.

Прищурившись, он кивнул в сторону дальней мишени, находящейся на расстоянии девяносто фаринов. Мало кто из охотников мог попасть в нее. Даже если попадали, то обычно не в центр. Сначала стрелу пустил Мойдер, потом выстрелила Дорайна. Она закусила губу, ожидая, пока Кильдер сходит проверит попадания.

Вернулся паренек с сияющей улыбкой и сообщил:

– Стрела Мойдера на пару подфаринов дальше от центра. Так что победила Дорка.

– Это случайность, – буркнул старший брат. – Ну да ладно. Стрелять в неподвижную цель и девчонка сумеет. А как насчет движущейся мишени?.. Арника, глянь в котомке, не осталось ли картошки? – крикнул он безмолвной наблюдательнице, с широко открытыми глазами наблюдающей за ними.