Душа - страница 5

— Да, Морозко-Разморозко, — тихим голосом ответила душа. И просунула пальцы в густые волосы, притягивая голову демона к себе, чтобы вновь утонуть в чувственном наслаждении.

— Я еще никогда не испытывала такого! — тяжело дыша, произнесла Любаша, когда их губы разъединились. Трег улыбнулся и, легко поцеловав в нос, поднялся.

— Все?! — Душа была разочарованна.

— Прости, но дальше мы не пойдем. Я не извращенец, чтобы соблазнять малолеток.

— Но тело Иксидии зрелое!

— А твоя душа — нет.

Любаша заплакала.

Когда Иксидия пришла в себя, в комнате уже никого не было. Не поднимаясь, она ощупала тело, но не найдя ничего болезненного, поднесла руку к лицу.

— Слезы?! — Она с удивлением посмотрела на влажные пальцы. — Что же ты со мной делал, Треггион, сына Кразимиона? — Насухо вытерев лицо о простыню, демоница прошептала: — Маньяк. Кто бы мог подумать, что и ты, красавчик, маньяк… Куда катится Обратная сторона?

— С днем рождения, сын! — Кразимион стоял у дверей, украшенных черными гирляндами и черепами, в глазницах которых сверкали огоньки.

— Четыреста двадцать первый год! Поверить не могу, что мой Трегги стал таким взрослым! — Демоница, выглядящая как картинка из модного журнала, нежно обняла сына.

— Ну как? Тебе понравился наш подарок? — Отец хлопнул Трега по плечу, и душа, прячущаяся за его спиной, взвизгнула от неожиданности. — О, голос какой! Я знал, что ты оценишь!

— Вот, загони ее в кувшин! — Мама взяла с полки красивую фарфоровую вещицу и поднесла ближе, чтобы сын мог рассмотреть затейливый рисунок. — Дизайнерский. С Той стороны. Видишь, как горлышко изогнуто? Словно тонкая девичья шейка.

Трег потрясенно молчал.

Душа принадлежит ему.

На веки вечные.

Она плыла у его плеча бледной тенью, потеряв очертания, вновь став безликой кляксой.

— Ну же, сын! Мы все хотим послушать, как она поет.

— Да, папа. — Кивнул Трег, ставя кувшин на стол.

Душа вытянулась узкой лентой и устремилась к изящному предмету, по прихоти демонов ставшему ее темницей, но Трег положил ладонь на горлышко, преграждая путь.

— Я ценю твой подарок, папа. — Он поднял глаза на недоумевающего отца. — Ведь сегодня, благодаря тебе, мне стали понятны такие человеческие выражения, как «душа поет», «душа плачет», «повеселиться от души» или даже «душа ушла в пятки». — Он усмехнулся, вспомнив, как испугался, что ветер унесет Любашу, цепляющуюся за его плечи на «снежном» склоне. — Но сейчас вы дали мне почувствовать, что испытывают люди, произнося фразу «не терзайте мою душу».

— Трегги… — Мама поднесла пальцы ко рту и беспомощно посмотрела на Кразимиона. Тот положил тяжелую ладонь поверх руки сына, по-прежнему закрывающей горлышко кувшина. Тонкое стекло пошло трещинами.

— Что ты хочешь, сын? — голос Кразимиона резанул сталью.

— Верните душу назад. На Ту сторону. Я хочу, чтобы она … жила.

— Трег, — подала голос душа, испугавшись, что Кразимион стал темнее тучи. Сын отказывался от дорогого подарка. — Не надо. Я останусь с вами.

— Ты вернешься сюда. Когда-нибудь. Когда твой земной путь закончится, — твердо произнес Трег, хотя по глазам было видно, что он не верит тому, что говорит. — Если захочешь.

— Мне придется стать плохой девочкой, чтобы оказаться на Обратной стороне? Согрешить как следует, чтобы наверняка сюда попасть? — попыталась шутить душа.

— Нет. Оставайся собой. Я узнаю, когда придет твой срок. У нас есть связи в Заоблочном Царстве. Не забывай, наше второе имя — падшие ангелы.

— Но я же буду старенькой…

— Разве душа стареет?

Они не заметили, что остались вдвоем.

Где-то в доме слышался напряженный голос Кразимиона.

«Да. Нет. Вернуть душу. Срочно. Нет, не грешная. Завезенная контрабандой. Спасибо, Ваше Темнейшество».

— Я люблю вас, Треггион, — произнесла Любаша, и от ее поцелуя на губах демона засверкали рубинами капельки росы. — Всей душой.

Трег знал, что никогда больше не увидит Любашу. Придет срок, и она захочет попасть туда, где встретится с родителями, мужем, а со временем и с детьми. На его памяти еще никто из людей не отказывался от Заоблачного Царства.

— Прощай, душа моя, — ответил он вслед тающему туману.