Душа Востока - страница 2

Достойный муж превыше всего почитает долг, ибо достойный муж, наделенный отвагой, но лишенный чувства долга, способен впасть в мятеж. А мелкий человек, наделенный отвагой, но лишенный чувства долга, может дойти до разбоя.

Если сам прям, то и без приказа – исполнят. Если сам не прям, то хоть и прикажи – не подчинятся.

Учиться и постоянно повторять усвоенное – разве это не прекрасно! А если издалека предет друг – разве это не радостно! Его не понимают, а он не огорчается – разве это не достойный муж!

На вид суров, а в душе робок – такой подобен мелкому человеку: ни дать ни взять – вор, пробравшийся в чужой дом!

Общаться трудно только с женщиной и с мелким человеком. Сблизишься с ними – станут развязными, удалишь от себя – возненавидят.

Мэн Кэ, или Мэн-цзы (III в. до н. э.) родился в царстве Лу, там же, где жил Конфуций, учился у его внука Цзы Сы и продолжил его учение. Прожив почти девяносто лет, Мэн-цзы много путешествовал, служил различным государям, но последние двадцать лет целиком посвятил ученикам, которые и составили одноименную книгу.

В X-XIII вв. Мэн-цзы обрела статус канона и являлась обязательной для каждого образованного китайца. Как и все другие подобные тексты, заучивалась наизусть.

Неправы те правители, что не хотят разделить свои радости с народом. Ведь если кто радуется радостям народа – то и народ радуется его радостям. Если кто скорбит скорбями народа – то и народ скорбит его скорбями. А если он и радуется и скорбит за всю Поднебесную – такой человек не может не стать царем!

Человека бесчестят, если он уже сам себя обесчестил. Семью разбивают, если она сама уже разбилась. Государство разрушают, когда оно само уже разрушилось. Если беду насылает Небо, от нее еще можно спастись. Если беда в нас самих, от не уже не спасешься!

Есть свои дела у больших людей и свои дела – у малых. Если каждому придется самолично изготавливать для своих нужд то, что делают сто ремесленников, в Поднебесной начнется неразбериха.

Одни напрягают ум, другие напрягают мышцы. Те, что напрягают ум, управляют людьми, а те, что напрягают мышцы, людьми управляются. Управляемые кормят других, а управляющие – от других кормятся. Таков всеобщий закон.

Человечность – это мирная обитель человека, а долг – его истинный путь. Как жаль, когда эта мирная обитель пустует и в ней не живут, когда истинный путь заброшен и по нему не идут!

Путь истины рядом, а ищут его далеко. Служение просто, а ищут его в сложном. Пусть каждый любит своих близких и чтит старших – и в Поднебесной настанет мир.

Тот, кто делает стрелы, далеко не столь человечен, как тот, что делает латы. Первый боится лишь одного – что его стрелы не поранят человека. Второй же боится – как бы человека не поранили!

Корзинка риса, миска похлебки: получишь – будешь жить, не получишь – умрешь. Но предложи их с грубым окриком – не возьмет даже бродяга, а предложи, пнув ногой – откажется и нищий.

Когда в государстве нет верных слуг, стоящих на страже закона, а за пределами его – враждебных держав и внешних напастей, такое государство обычно гибнет. Из этого мы познаем, что жизнь – от забот и страданий, а смерть – от довольства и радостей.

Об основоположнике даосизма Лао-цзы сохранилось мало достоверных сведений. Он жил в VI в. до н. э., многократно менял имя и долгие годы провел отшельником в диких горах.

Есть сведения, что его советов искал сам Конфуций, будучи восхищен глубиной ума мудреца. Принято считать, что, устав от долгих лет самосовершенствования, Лао-цзы собрался покинуть Китай и навсегдаудалиться «на Запад», т. е. в Индию, в Тибет или в Персию. На одной из дорожных застав смотритель упросил старца дать ему наставления, и тот на скорую руку составил то, что сегодня известно всему миру как «Даодэцзин» («Книга Пути и Благодати») - трактат о великом, безграничном, непознаваемом Дао.