Душегуб [СИ] - страница 17
— А раньше у тебя что — никого не было?
— Были мимолётные… У меня работа такая была, что семью заводить нельзя. Опасно для этой самой семьи. Так что…
— А сколько тебе лет было, когда тебя… Ну…
— Когда меня убили? Сорок два года.
— Теперь понятно… Понятно, почему у тебя взгляд умудрённого человека.
Раздался лёгкий хлопок и, в том же кресле, в котором сидел, снова появился «научный сотрудник». Он сразу перешёл к делу:
— Значит, так. Мы целый день спорили и решили оставить вас в этом временном периоде. Но только два условия.
— Я слушаю.
— Первое — не вмешиваться в политику.
— Понятно. Близко к политике не подойду.
— И второе. Не совершать техническую революцию. Всё должно развиваться своим чередом.
— Это тоже понятно.
— Отлично. На этом — всё. Счастливо оставаться.
И снова с лёгким звуком испарился.
— Ну вот, Варвара Ильинична. Я остаюсь тут.
Варвара Ильинична, посмотрела с недоверием.
— Мне кажется — он лжёт. Целый день они совещались… Прошло-то всего полчаса.
Денис снова пододвинул схему.
— Вот смотрите. Этот Владимир прыгнул к нам отсюда. Потом вернулся. Потом они день совещались. Впрочем, разницы нет. Хоть два дня, хоть два года. И он снова прыгнул в это же время. Так что…
— Поняла… — Варвара притиснулась к Денису.
— Ванечка, а ты расскажешь мне, как там у вас, в будущем. Интересно наверно жить.
Глафира не выдержала, заглянула в кабинет.
Иван и Варя сидели на диване и разговаривали.
— А вот кто в России на царстве?
— Ах, Варвара Ильинична. Царей в то время уже нет. Нигде. Да и самой России тоже нет…
— А ты душегубом как стал?
— Душегубом? Ага… Ну ладно, пусть душегубом. Я учился. Школа диверсионной разведки.
— А что такое… Ну… Вот эта разведка?
Глаша тихонько прикрыла двери и пошла накрывать обед.
Вечером, когда все разошлись по своим домам или точнее — хатам, Варвара Ильинична потянула Дениса в библиотеку.
— Ваня… Ничего, если я тебя Ваней буду звать?
— Ах, Варвара Ильинична… У меня было столько имён, помимо собственного, что я любое приму без удивления.
— Ваня… Ты сыграй ещё что-нибудь. И спой.
Денис усадил Варю в большое кресло, пододвинул к нему стул. Вечерний концерт повторился. Теперь Денис припомнил российскую лирику старых времён.
Выводил он, новым для себя юношеским голосом.
Когда закончил, Варенька попросила:
— Ещё раз. Пожалуйста…
Она, прижав руки к груди, беззвучно шевелила губами, повторяя:
И слёзы катились у неё по щекам.
— Что это за люди, которые поют такие песни?… — шептала она восхищённо.
Денис отложил гитару.
— Не плачьте, Варвара Ильинична.
Поднял женщину, сел на кресло с ней на руках.
— Ах, Ванечка… Я полюбила тебя… Я никого, никогда так не любила… Что мне делать?
Он целовал её мокрые щёки, немного недовольный собой.
Поймал совершенно неопытную женщину в банальную ловушку музыкального катарсиса. Опутал притяжением неизвестной ей музыки. Воспользовался.
Успокаивал, как мог.
— Варенька, а как я мог не полюбить такую, как ты? Ты — мой ангел. Ты — моя богиня.
— Я старуха… А ты так молод… Нам не судьба…
— Никакая ты не старуха. У тебя… У нас впереди целая жизнь. Не плачь.
Ему было искренне жаль её. И ещё… Он искренне нуждался в ней.
Почему? А чёрт его знает. Нужна, и всё.
Денис встал с Варварой на руках и отнёс её в спальню. Снял платье, уложил, накрыл одеялом, подоткнул края. Сам лёг рядом, прижал к себе расстроенную девушку. Она повсхлипывала и задремала, как наплакавшийся ребёнок, уткнувшись ему в плечо.
И он тоже начал проваливаться в сон.
В доме что-то стукнуло.
Звериное чутьё подсказало — «Опасность»!
Денис проснулся, прислушался, пригляделся. В окно светила полная луна. А из-под двери пробивался слабый свет.
Он легонько потряс Варю. Зашептал.
— Чшшш… Варенька, где у тебя пистолет?
Женщина мгновенно сориентировалась. Засунула руку под подушку, вытащила тяжелое оружие. Остановила.
— Погоди.
Сняла со стены медный рожок и очень умело насыпала немного пороха в маленькую чашечку сбоку ствола.
Денис примял пальцем присыпку, осторожно встал и бесшумно пошел в коридор. Заглянул в гостиную. Через щель под дверью кабинета лучился свет, явно не от свечи.