Душеспасительная беседа - страница 4

Деньги пересчитаны и сданы, сберкнижка на предъявителя получена и спрятана в карман на грудь. С. С. Зубчиков выходит из неуютного помещения сберкассы на солнечную, веселую улицу. Он уже спокоен, в голове у него роятся новые коммерческие планы, и снова обуревают его комбинаторские страсти. Он вполне уверен в себе и доволен жизнью. И тут на улице к С. С. Зубчикову... подошла его супруга Наталья Степановна, женщина зычная, могучего телосложения и прямолинейного мышления.

- Наконец-то я тебя выследила, негодяй! — с омерзением сказала Наталья Степановна противным вибрирующим контральто.

- Какая милая встреча! — пролепетал С. С. Зубчиков.

- Отвечай: что ты делал в сберкассе?! Впрочем, я и так знаю! Ты положил деньги на книжку своей Аньки, этой рыжей кошки, которую я, жива не буду...

- Тиш-ше!.. Какая Анька?! Я получил премию и хотел сделать тебе сюрприз - подарить тебе сберкнижку на предъявителя... ко дню рождения.

- Мой день рождения в декабре, а сейчас май, мерзавец!

- Тиш-ше, ради бога!.. Я хотел заранее... Наталья, ради бога, не скандаль на улице. За мной сле... то есть на нас смотрят. Пойдем домой и там, если хочешь, можешь меня даже побить!..

— Давай сюда книжку!

- Тиш-ше!.. Пожалуйста! И пойдем скорей!

Наталья Степановна спрятала сберкнижку на предъявителя в свою объемистую белую, с жестяными застежками, сумку, крепко взяла С. С. Зубчикова под руку, и супруги пошли, воркуя на ходу, домой.

Мальчик создан, чтобы плакать,

Мама - чтобы петь...

В. Инбер

Нагулявшись с отцом во дворе, Андрюшка сладко спал в своей кроватке, прихватив лишний, сверхрежимный час, и Наташе удалось ускользнуть из дома незаметно.

Она быстро оделась, сына целовать не стала - как бы не проснулся! — и, безмолвным кивком головы приказав Сереже, мужу, следовать за собой, вышла на лестничную площадку. Муж Сережа приказ выполнил – последовал.

- Ну, я поехала, — сказала Наташа, нажав кнопку лифта, ожидая от любящего супруга слов одобрения и сочувствия.

- Трусишь?! — сказал любящий супруг.

- При чем тут трусость?! Знаешь, как назвал один великий артист прошлого, не помню, кто именно, театральную премьеру? Он сказал, что для истинного артиста театральная премьера - это всегда как прыжок через пропасть.

Мягко громыхая, страшно медленно - так казалось Наташе – тянулась наверх кабина лифта.

- Но ведь ты пока еще не великая артистка, — мягко сказал Сережа, — пускай через пропасти премьер сигают ваши первачи, всякие там заслуженные львы и тигрицы, а наш бедный заяц...

Наташа взорвалась мгновенно, как чуткая мина нажимного действия:

- Сколько раз я тебя просила - не смей называть меня бедным зайцем! И вообще... «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты». Азбука театра! Пора бы тебе ее усвоить. Нельзя в наше время оставаться таким... узкопленочным технарем.

Нервно вздрогнув, кабина наконец остановилась на площадке восьмого этажа. Наташа вошла в кабину, но дверцу за собой не закрывала, придерживала ее рукой.

- Когда Андрюшка проснется, действуй по моей инструкции. И, пожалуйста, не осрамись... папа Сережа!

Дверца кабины резко захлопнулась, и кабина с космической - так казалось Сереже - скоростью полетела вниз.

Сережа вернулся в квартиру, постоял у двери в спальню - все было тихо, Андрюшка продолжал спокойно спать. Пока не проснется, можно поработать над кандидатской. Сережа, прошел к себе, сел за письменный стол и углубился в дебри электроники. Работа пошла ходко, в темпе. Но вот из спальни до ушей будущего кандидата технических наук донеслось недовольное кряхтенье и хныканье. Отпрыск проснулся и властно давал о себе знать. Сережа поспешил в спальню.

Разрумянившийся после сна Андрюшка сидел в постельке, недовольно тер кулачком глаза. Его полная нижняя губка была чуть оттопырена. Дурной знак!

«Кажется, он собирается зареветь!» - с тревогой подумал Сережа.

Как многие молодые отцы, он не выносил детского плача и терялся, когда Андрюшка ни с того ни с сего, как думалось Сереже, принимался реветь. В такие минуты папу Сережу угнетало сознание собственного бессилия.

Сережа взял Андрюшку на руки, стал тормошить, целуя мальчика в его четко, аккуратно вылепленный лобик.