Душной ночью в Каролине. Пять осколков нефрита - страница 13

— А вот я не заметил, — проговорил Гиллеспи, явно вызывая Вирджила Тиббза на спор.

— С моей стороны света побольше, мистер Гиллеспи, — спокойно проговорил чернокожий детектив, — и лучше видно.

— Вирджил, отчего ты такой уверенный в себе? — буркнул Гиллеспи, когда крыть было уже нечем. — Имя тоже у тебя какое-то странное для черного парня. Как тебя зовут там, откуда ты приехал?

— Меня там зовут мистер Тиббз.

Сэм Вуд медленно вел патрульный автомобиль к дому Эндикоттов. Жара казалась сносной, хотя солнце пекло вовсю. Дневной зной Сэму было легче переносить, потому что он считал, что это так и положено, чтобы днем было жарко. А вот ночью страдал, когда солнце заходило за горизонт, а наступивший мрак не приносил никакой прохлады. Это казалось несправедливым и потому вдвойне мучительным.

Центр Уэллса остался внизу, у подножия холма, но до его вершины, где Эндикотты построили свой дом, было еще далеко. Сэм знал это место, как почти каждый житель в Уэллсе, ведь Эндикотты слыли местными богачами, но, естественно, знаком с ними не был и в их доме никогда не появлялся. Управляя машиной, он обдумывал слова, которые произнесет, сообщая печальное известие. Печально будет, но ничего не поделаешь. Ему почему-то казалось, что у гостящей в доме Эндикоттов дочери Мантоли нет матери. И вот теперь она осталась одна во всем мире, если, конечно, уже не выскочила замуж. Итальянки ведь рано выходят замуж, рожают много детей и быстро толстеют.

Подъем закончился у небольшой стоянки, рассчитанной, по мнению Сэма, на восемь автомобилей. Он плавно завел туда машину, вышел и тихо закрыл дверцу. Здесь солнце светило ярче, чем внизу, но воздух ощущался не таким раскаленным. Несмотря на предстоящий неприятный разговор, Сэм ненадолго задержался, восхищенный великолепной панорамой простирающихся до горизонта Скалистых гор.

Входная дверь распахнулась — он даже не успел позвонить. На пороге стояла женщина, вопросительно глядя на него, ожидая, когда он сообщит, зачем явился. Смотрела отнюдь не враждебно, а скорее приветливо. Сэму она сразу понравилась. Пожилая, лет шестидесяти, однако прожитые годы отнеслись к ней весьма снисходительно. Она по-прежнему выглядела привлекательной в скромном льняном платье, со вкусом сшитом по фасону, модному лет тридцать назад. Морщин на лице не было видно. Приятное впечатление усиливала изящная прическа, которая была ей очень к лицу.

— Вы миссис Эндикотт? — спросил Сэм, внезапно вспомнив, что небрит после ночного патрулирования.

— Да, это я. Что вы хотели?

— Могу я увидеть мистера Эндикотта?

Грейс Эндикотт посторонилась, придерживая дверь.

— Пожалуйста, проходите. Сейчас я его позову.

Чувствуя угнетающую неловкость, Сэм последовал за хозяйкой в просторную, полную света гостиную, левая стена которой была почти вся застеклена. Противоположную занимал стеллаж с книгами и пластинками. Такого большого собрания Сэм никогда не видел.

Миссис Эндикотт предложила ему сесть и быстро удалилась. Вид удобных кресел его смутил, и он решил, что лучше постоять. Ведь он задержится здесь минут на десять, не более.

На звук шагов Сэм обернулся. Вошел хозяин дома, Джордж Эндикотт. Его возраст был заметнее, чем у супруги, но было видно, что он переносит старость с невозмутимым достоинством. Сэм с удивлением отметил, ему уже невозможно представить, что у этого дома может быть другой хозяин. Они будто составляли одно целое. Как иногда капитан и его корабль. Сэм вдруг пожалел, что не занимает должного положения в обществе, когда тебя окружают подобные люди. Голос Эндикотта заставил его вспомнить, какое у него к нему дело.

— Вы хотели меня видеть?

— Да, сэр. Ведь вы хорошо знаете мистера Мантоли?

— Да, мы знакомы с маэстро Мантоли очень близко. Надеюсь, с ним все в порядке?

Сэм снял форменную шляпу, жалея, что не сделал это раньше.

— Понимаете, мистер Эндикотт… — Сэм покраснел. Тянуть больше было нельзя. — Мне очень жаль, сэр, сообщать вам эту печальную новость, но мистер Мантоли убит.

Эндикотт нащупал спинку кресла и, глядя в одну точку, медленно опустился на сиденье.

— Энрико умер? Не могу в это поверить.