Два Дьюрана [СИ] - страница 10

стр.

— По-моему, эти перемены к лучшему, — осторожно сказала я. — Дыры в стенах не украшали твой замок, пускай даже через них было удобно удирать на волю.

— Ты помнишь, да? — Альрик наконец-то улыбнулся по-настоящему. — Жаль, сейчас никак не выйдет сбежать к реке или в лес…

— Праздник скоро, — понимающе кивнула я, не выдержала, протянула руку и взъерошила ему волосы. — Когда это ты успел созреть, как пшеница к осени? Был ведь серым, как воробьеныш!

— А ты когда успела?.. — он не договорил, но выразительно окинул взглядом мою фигуру, даже спустился еще ступенькой ниже, чтобы увидеть меня во всей красе.

— Я старше, забыл?

— Забудешь тут, если ты напоминаешь каждую минуту… Ну да будет о грустном! — Альрик улыбнулся шире. — Праздник в самом деле на носу, скоро гости пожалуют… Ты не разучилась танцевать в этой своей обители?

— О нет, нисколько, — ответила я, вспомнив, как муштровали нас сестры-наставницы и приезжие братья. — Теперь-то ты сумеешь меня поднять?

— Постараюсь… — улыбка сбежала с его лица. — Дядя настаивает, чтобы я больше упражнялся.

— Правильно делал. Ты теперь не похож на фарфоровую статуэтку. Надеюсь, не уронишь меня, как в тот раз!

— Когда ты подбила мне глаз? — снова оживился Альрик.

— Ты сам ударился о мой локоть!

— Неважно, главное, я два дня ничего этим глазом не видел… Спасибо, не по зубам прилетело, тогда бы я точно теперь шепелявил, как старик! К слову…

— Что такое?

— Положи руки мне на плечи.

— Зачем еще? — нахмурилась я.

— Матушки смотрят, — пояснил Альрик. — Справа, на галерее… не поворачивайся, просто положи руки мне на плечи, а я возьму тебя за пояс. Предупреждаю, чтобы ты не дала мне пинка!

— Заодно и отрепетируем танцевальное па, — согласилась я и опустила ладони ему на плечи, неожиданно крепкие, горячие под тонкой тканью рубашки.

Руки Альрика оказались такими же, и когда он взял меня за талию, я невольно вздрогнула.

— На счет три, — сказал он. — И… раз, два…

На этот раз он меня не уронил, приподнял — вернее, снял со ступеньки, сам-то уже стоял на площадке, — пронес вокруг себя в пируэте и поставил наземь.

— Вот это уже на что-то похоже, — руки сами собою соскользнули с плеч Альрика на его грудь, и я почувствовала, как бьется его сердце под моею ладонью. — Сознайся, дядя и учителя танцев тебе выписал?

— Если бы! — шепотом ответил Альрик, косясь на галерею. Должно быть, наши матушки еще не ушли и с удовольствием созерцали сцену единения юных сердец. — Он сам танцор хоть куда… был, пока не охромел.

— Да, я слышала, кто-то его подстрелил, но не поняла, кто и за что, — уцепилась я за эти слова. Правда, тут же представила, как незнакомый дядя Эдан (он почему-то виделся мне гигантом, заросшим буйной бородой) показывает Альрику всевозможные па, и едва сдержала смех. — Может, расскажешь?

— Нет, прости.

Альрик отстранился, взглянул на галерею и выдохнул с облегчением: видимо, матушки, удовлетворившись увиденным, сочли возможным удалиться и оставить нас наедине.

— Не понимаю, почему, — настойчиво сказала я. — Что за тайны? Я твоя невеста, в конце концов, так почему ты не можешь…

— Потому, что я сам толком не понимаю, что происходит, — честно сказал он, и брови его сошлись на переносице, забавно встопорщились, как переспевший колосок луговой травы, когда сжимаешь его пальцами, играя в «петух или курица». — Боюсь ошибиться. Понимаешь… взрослые твердят, что дядя Эдан опасен. А я не видел от него ничего дурного. Скорее уж наоборот…

Альрик осекся: похоже, чуть не выболтал какую-то тайну.

— Я тоже его опасаюсь, — добавил он. — Этого не отнять. Он непонятный, не такой, каким был отец или дядя Готвиг, да любой из наших знакомых! Не могу толком объяснить, Вьен. Увидишь его — сама поймешь, наверно. Хотя лучше бы он не возвращался и не портил праздник!

— Что такого он способен натворить? Напьется пьяным и станет ко мне приставать? — засмеялась я.

— Это вряд ли… — Альрик помрачнел еще сильнее. — Он, знаешь, уже несколько лет вдовеет, и я не слыхал, чтобы он смотрел на других женщин.

— Ах вот оно что…

— Просто дядя может сказать что-нибудь этакое, — добавил он, — вроде бы не оскорбительное, а ты все равно стоишь, как оплеванный. И возразить не можешь, потому что говорит он правду, только…