Два года ада, или Как выжить в армии - страница 7

Пришла ко мне только пьяная мысль, что надо солдату собрать денег, и побрел просить денег у призывников. Собирая деньги, я всем говорил, что они нам там не понадобятся, и деньги у нас старослужащие отберут, а солдату, которому еще полгода трубить, пригодятся больше. Собралась приличная сумма, и я от всех ребят, ехавших служить, отдал ему деньги.

Всю ночь и целый следующий день мы пили с перерывами на небольшой сон. Днем наш провожатый капитан еще раз предупредил, чтобы к следующему утру были все как огурцы. Мы ему дали обещание закончить пить вечером, и уже легли на вторую ночь спать. Утром нас ждал приезд в Минеральные Воды.

Проснувшись утром, мой земляк Петруха где-то уже успел надраться и пел песни Михаила Круга. Где он нашел водку, осталось загадкой, так как мы все осушили вечером. Скорее всего, он пил с кем-то в другом вагоне. Наш капитан был просто взбешен и даже его ударил, пригрозив ему сладкой жизнью в воинской части. Петруха лыка не вязал. Таким же его принесли в военкомат друзья после проводов. Нам, землякам, поручили за ним следить.

За час до приезда поезда в Минеральные Воды, как меня учили друзья на проводах, я стал свои шмотки резать лезвием. Рубашку изорвал, свитер и пуховик порезал. Меня друзья предупреждали, что на все хорошие шмотки будут охотиться старослужащие, а в гражданке можно в части проходить еще неделю, поэтому лучше ходить как оборванец, зато в тепле и никто не снимет. Я всем посоветовал это сделать. Кто принял к сведению и поступил моему примеру, а кто пожалел свою одежду. В конечном итоге я оказался прав, но об этом немного позже.

Денег у меня не осталось ни копейки, все потратил и отдал последние солдату, ехавшему дослуживать в Чечню. Никаким старослужащим их не хотелось отдавать, и с пустым карманом стало намного спокойней. Кто-то все-таки спрятал свои деньги, за это поплатились наши призывники, а они оказались для всех крысами.

Прибыл поезд в Минеральные воды, и мы начали выгружаться, взяв на руки Петруху. Мы, земляки, за него начали переживать, что получит он по первое число в части. Построившись на платформе, капитан нас пересчитал. По дороге в поезде больше никто не сбежал. Тогда нам капитан и объявил, что мы едем не в Пятигорск, а в город Моздок, практически на границе с Чечней. О Моздоке я уже слышал в разных сводках по телевидению. Этот город часто упоминался в сводках чеченского конфликта. Да и песню под гитару я такую пел: «На Моздок, на Моздок две вертушки улетают, дембелей у дверей командиры провожают…» и так далее.

Сразу к капитану появилось недоверие. Такой на вид хороший человек, а нас обманул. Но что капитан должен был сделать, рассказать нам, что мы едем в Моздок, и, возможно, через несколько месяцев нас отправят воевать в Чечню? Нас бы тогда не трое из семидесяти человек сбежало, а все семьдесят. Участь такая досталась капитану – обмануть нас, желторотых, необстрелянных ребят.

Юмора уже ни у кого не осталось. «Попали мы, пацаны, в жопу, – сказал я, – которая могла сниться в страшных снах». Капитан нас, конечно, успокаивал, что там чуть ли не курорт, но доверия капитану уже не было. Сели мы в электричку и поехали в город Моздок. Я Смотрел в окно и не видел никакой цивилизации. Только становилось все страшней. Все уже молчали, и сказать было нечего. Коленки дрожали. Несколько часов езды были самыми мучительными. Пронеслось за это время все детство воспоминаний. Сразу я вспомнил я о своей болезни перед проводами, из-за которой я мог взять отсрочку на полгода. Никому бы не позавидовал оказаться в шкуре призывника, ехавшего практически в горячую точку со мной. Военкомат – страна чудес: туда зашел и там исчез.

Через пару часов электричка нас доставила в город Моздок. Петруха, который был в задницу пьяный, за это время немного протрезвел. Нас уже ждали несколько машин «Урал», в которые мы погрузились, и повезли нас в воинскую часть.

Первая шоковая терапия.

Водитель «Урала» сигналит, и солдат нам открывает ворота. Въехав на территорию части, мы стали выпрыгивать из машины. Выпрыгнув, я начал осматриваться по сторонам. Стояли вокруг плаца несколько одноэтажных зданий, которые назывались казармами. В голове у меня было помутнение, как, наверное, и у всех. Мы были в центре внимания у всей части. На нас смотрели и смеялись, показывая пальцем. Нас построили в шеренгу, и какой-то старослужащий солдат или сержант нам крикнул: «Ну чего, духи, вешайтесь. Вы даже еще не духи, а запахи». Запахи – это призывники, которые прибыли в часть, но еще не приняли присягу. Капитан, который нас привез, посчитал и удалился, видимо, на доклад командиру части с нашими документами, и мы остались на плацу на растерзание старослужащим и сержантам.