Два года счастья. Том 1 (СИ) - страница 15
После этих слов капитан Баржин приложил ладонь к фуражке и, резко развернувшись, удалился.
Замполит пристально всмотрелся в ряды молодых солдат и начал свою яркую и исключительно содержательную речь.
— Товарищи! Мы с вами окружены империалистическим отребьем, которое только и думает об одном: как уничтожить первое в мире социалистическое государство рабочих и крестьян — страну Советов. Американский империализм создал такую сильную армию, оснастил ее настолько мощным вооружением, что только постоянная бдительность и современная техническая оснащенность могут спасти нас от гибели…Великий Ленин учил, что боеготовность должна быть превыше всего…Высокая бдительность — вот главное! С ее утратой…
Тут Иван перестал слушать и задумался. Перед глазами встала сцена из школьной жизни. Почему-то вспомнился Миша Баранов, тот самый, для которого Иван написал злополучное сочинение о Ленине.
Татьяна Ивановна, учительница литературы, горячая поклонница социалистического реализма и боец идеологического фронта, однажды потеряла эту самую бдительность.
Это случилось на сдвоенном уроке литературы, через несколько дней после ленинского сочинения. На сей раз школьники вновь писали сочинение, но теперь уже об одном из произведений Александра Фадеева. Татьяна Ивановна, пользуясь тем, что учащиеся были заняты и писали, вышла в коридор. На столике она оставила свою сумочку…
Баранов, сидевший без дела и не знавший чем заняться, подкрался к этой сумочке и, обнаружив, что она легко открывается, вытащил ее содержимое. В руках у него оказались две шоколадки «Аленка», купленные учительницей в школьном буфете, и кошелек с деньгами.
Школьники с любопытством наблюдали за происходившим. Миша взял одну шоколадку и тут же запихнул ее в свой огромный рот. Затем он достал деньги и разложил их на парте. В это время послышались шаги, Баранов метнулся к своему столу, и в класс вошла учительница. Увидев, что ее сумочка опустошена, она посмотрела на учащихся. Наконец ей стало ясно, кто виноват в содеянном.
— Стой, негодяй! — закричала верная ленинка на Баранова и вперила в него свой гневный взгляд. Баранов в это время распаковал вторую шоколадку. Видя, что учительница направляется к нему, он поспешно засунул всю плитку в рот, перелез через ряд и оказался между стеной и партами.
— Стой же, сволочь этакая! — негодовала литераторша. — Никуда не уйдешь!
Она стала метаться из стороны в сторону, расставив руки. Баранов, уклоняясь от нее, тоже начал бегать взад-вперед. Наконец, Миша стал уставать. Шоколад, которым он набил себе рот, мешал ему дышать.
Вдруг раздался шумный всплеск: Баранов неожиданно плюнул!
… Татьяна Ивановна стояла, согнувшись, закрыв лицо руками: с нее на пол стекала потоками коричневая шоколадная пена. Баранов, перескочив через ряд, скрылся в коридоре. Некоторое время стояла тишина. Затем раздался ужасный хохот…
Иван громко рассмеялся.
Вдруг грезы рассеялись. — Курсант Зайцев, выйти из строя! — послышался гневный окрик. Тут только молодой воин осознал, что совершил серьезный проступок, отвлекшись от воинской действительности.
Перед ним мелькали торжествующие лица курсантов и возмущенные взоры военачальников. Что было делать?
Иван вышел из строя, повернулся вокруг и оказался перед своими товарищами.
— В чем дело? — спросил замполит. — Что смешного вы услышали в моих словах?
Понимая, что выхода из создавшейся ситуации у него нет, Иван решил не трусить.
— Вы говорили, товарищ капитан, что последнюю фразу о боеготовности произнес в
свое время Ленин. Но мне уже однажды довелось прочитать в одной книге эту цитату. Она принадлежит Мао Цзэдуну, — тихонько сказал он, обращаясь лишь к замполиту.
Капитан посмотрел на курсантов. — Слышали ли они? — вероятно подумал он и решил не «разжигать пламени». Ведь упоминание имени китайского лидера в ту пору, да еще на политбеседе, было делом весьма опасным!
— Стать в строй! — громко сказал он. — В роте разберемся!
Курсанты так ничего и не поняли. Обнаружив это, капитан успокоился. Он произнес еще несколько фраз, благословлявших воинов на ратные свершения, и проповедь была завершена.