Два солнца - страница 13
Я себя утешал.
А потом
Все цветы до весны отошли.
Над поэзией цвета —
Осенняя проза.
Уж на что — хризантемы!
И те отцвели
До мороза.
Только грозди рябины
Закатно горят.
И уже не случайно
Печален твой взгляд...
О любимая!
Сила и слабость моя,
О любви слишком мало
Говаривал я.
Почему?
Не случайно.
Ты знаешь о том:
Я слова о любви
Отложил на потом.
Что — слова!
Если сердце любовью горит,
Если каждой кровинкой
С тобой говорит,
Если каждым привычным
Движеньем в груди
Сердце просит:
— Поверь, все еще впереди,
Белый снег впереди,
Белый сад впереди,
Белых лебедей стая
Еще впереди.
О любимая!
Полно грустить,
Погоди.
Все у нас впереди,
Все у нас впереди, —
Я не жил краснобаем.
Тихоней не жил.
Я о Родине
Честные песни сложил.
Я о птицах слагал,
Я слагал о цветах.
Имя только твое
Я носил на устах.
И бывало, бывало,
Жалею о том,
Что немало
Откладывал я на потом.
Тридцать весен и зим —
Серебром на висках.
Первый снег за окном —
На деревьях, на крышах.
Мне не важно,
Что будет потом.
А пока
Я люблю.
Я люблю тебя, слышишь?
1968
О ТЕБЕ
Я живу в ожидании слова,
Что приходит само по себе,
Потому что я снова и снова
С этим словом
Являюсь к тебе.
И мое появление свято,
И ясна этих слов чистота,
Потому что бывает крылатой
Только с ними
Твоя красота...
И когда я бываю бессилен,
И слова, что приходят — не те,
Ухожу я бродить по России,
Поклоняясь
Ее красоте.
Но в безмолвном, слепом поклоненье
Я тобою, как прежде, живу,
И в душе отмечаю волненье,
И высокое слово зову.
И приходит оно
На рассвете
Там, где молча встают зеленя,
Где уздечкою звякает ветер
Над разметанной гривой коня.
Там, где песни земли не забыты,
Там, где песни, как детство, чисты,
Где устало
Вздыхают ракиты
Под костром заревой высоты.
Там не встретишь людей некрасивых
И не верящих в эту зарю...
Если я говорю
О России,
Значит, я
О тебе говорю!
1968
СМОЛЕНСКИЙ РОЖОК
М. В. Исаковскому
Осеннею, раздумчивой порою
Опять ко мне плывет издалека
В тиши полей,
Окрашенных зарею,
Звучание смоленского рожка.
В нем свет печали и земли тоска.
Переливай бесхитростные звуки,
Звучи, рожок, на родине моей,
Чтоб знали наши сыновья и внуки
Тревогу улетевших журавлей
И опустевших до весны полей.
Играй, рожок!
В прощальной тишине
Как в тишине закрытого музея...
Играй, рожок!
Но лучше — о весне,
О той поре, когда мы зерна сеем
И журавли —
Над родиною всею.
Но голос твой
Под стать осенним краскам,
Под стать березам,
Плачущим в ночи...
Ну, что ж, и грусть по-своему
прекрасна,
Играй, что хочешь,
Только не молчи.
Учи любить, но и грустить учи.
У грусти есть особые слова,
Особая мелодия и звуки.
Вы видели,
Как падает листва,
Как к журавлям в предчувствии
Разлуки
Березы
Обнаженно тянут руки?
Вы слышали, как шепчется река
С плывущими над нею облаками?
Все это стало музыкой рожка,
Пронизанной осенними ветрами
И почему-то
Позабытой нами.
Звучи, рожок Смоленщины моей,
Пленяй своей свободною игрою.
Храни прощальный поклик журавлей
До встречи с ними
Вешнею порою
И верь,
Что та пора не за горою.
Когда она придет путем своим,
Не смей печалью беспокоить душу,
Звени скворцом или ручьем лесным,
Я сына позову
Тебя послушать,
Чтоб не был он к природе равнодушен.
Он должен верить
В правоту реки,
Раскованной и бешено летящей,
Он должен знать,
Что живы родники,
Что жизнь пришла в безжизненные
чащи,
Что будущее наше — в настоящем.
Ну, а пока
Грусти, рожок, грусти,
Я эту грусть взволнованно приемлю.
А то, что сына нет со мной,
Прости!
Зачем ему в печали видеть землю?
Все впереди у наших сыновей:
И грусть, и радость,
И печаль, и горе...
Звучит рожок Смоленщины моей
В осеннем вечереющем просторе.
И звуку грусти зябкий ветер вторит.
1969
СЕЛЬСКИЙ БЕТХОВЕН
У мельницы заброшенной,
Познав земной предел,
В галошах,
Редко ношенных,
Мой дедушка сидел.
Глядел, как солнце пАрило,
Как ястреба парят.
Он знал,
Что птицы парами
Гнездовья мастерят.
Что тростники качаются
От щучьего пера,
Что нынче
Не кончается,
Что было с ним вчера.
Он чуял цвет орешника,
Ольховую пыльцу.
И блики солнца вешнего
Скользили по лицу.
Над столь знакомой греблею
В сиянии лучей
Шумели ивы древние