Два солнца - страница 16
«Спасибо за хлеб! — шепчу, —
О солнышко золотое.
Не дай сироту в обиду,
Будь матерью и отцом.
Я буду верить в тебя,
Как бабушка верит в бога,
Ты только нам хлеб роди
И в холод обогревай».
И тихо моим словам
Внимало оно.
И в мире
Светлей, чем обычно, было
От солнечной доброты.
Куда ни посмотришь — рожь.
Куда ни посмотришь — солнце,
От слез на моих ладонях
До странствующих облаков...
И ночью, когда оно
Дремало за темным лесом,
Я все еще с ним говорил,
Как с самым живым существом.
И долго не мог уснуть:
Опять поднималось солнце
От слез на моих ладонях
До странствующих облаков.
Шли годы...
И день за днем
Скользило по небу
Солнце!
И в пасмурную погоду
Я слышал его тепло.
Однажды, уже в Москве,
Учитель сказал,
Что скоро
Затмение солнца будет
И можно
Увидеть его.
— Такое бывает редко! —
Добавил.
И, чиркнув спичкой,
До черноты закоптил он
Обычный осколок стекла.
Затмение я пережил.
Но было, однако, больно
На солнце глядеть
Сквозь копоть,
Сквозь грязный осколок стекла.
Потом я из книг узнал,
Что солнце
Имеет пятна.
Чем дальше,
Тем больше пятен
И тем холоднее оно.
И грустно мне оттого,
Что мир объяснен
Торопливо,
Что внуков моих с колыбели
Лишат удивленья,
А мне
Уже не вернут глаза,
Которыми я впервые
На солнце глядел, не зная,
Что пятна на нем видны!
1969
* * *
Л. М. Леонову
Что делать!
Так уж повелось издревле,
Что мы, за неименьем своего,
Всю жизнь
Берем дыханье у деревьев,
Взамен им не давая ничего.
Мы жалобу родных берез не слышим,
Не слышим даже стука топора.
Мы просто дышим,
Дышим,
Дышим,
Дышим!
Сегодня — тяжелее, чем вчера.
Нам суждено
Всю жизнь страдать одышкой.
Природа мстит за панибратство с ней...
А в чем, скажите, виноват сынишка?
Ему дышать
Во много раз трудней.
Над ним навис тяжелым камнем город,
Где воробьи как галька у ручья.
Он с детства знает
Кислородный голод,
С которым в детстве
Незнаком был я.
Сиротское, босое, озорное, —
Минуло детство, словно дождь косой.
Лишь радуга
Дугою расписною
Качнулась над ушедшею грозой.
Мелеют реки, умирают ели,
Березы скудно сеют семена.
Российские деревни поредели —
Тому виной война и не война.
Но все же к людям
Тянутся деревья,
Свои дары не пряча на засов.
И дышит город
Воздухом деревни,
Дыханием еще живых лесов.
Природа так же думает о сыне.
А сыновья,
Приняв ее дары,
В берестяную летопись России,
Не думая, вписали топоры.
И потому
Не голубые росы,
А горькие слезинки
На ветвях.
Ночами плачут белые березы
Не о себе,
О наших сыновьях.
Как будто знают,
Что сегодня людям
Вопрос,
Но и ответ необходим:
Чьим воздухом живем?
Чей хлеб едим?
Что с внуками и с правнуками будет?
1970
МОИ ПОЭТЫ
Сколько солнца и света,
Сколько чистой любви
У российских поэтов
Клокотало в крови.
Был любой неподсуден.
Что им времени суд,
Если нынче
Их судьбы
Правду века несут!
Как дожди золотые,
Как колосья в пыли,
Все поэты России
По России прошли.
Кто купался в рассветах,
Кто страдал от оков.
Всяко жили поэты —
Боль и радость веков.
Не кичились гусарством,
Кто — в нужде, кто — в борьбе.
Их заморские царства
Не манили к себе.
Не спешили набраться
За морями ума,
Славя вечное братство,
Славя правды грома.
Все земные невзгоды,
Все нелегкие дни
Неизменно
С народом
Разделяли они.
За напев величавый,
За размашистый стих
Кто величье,
Кто славу,
Как опалу, постиг.
Как бы ни было худо,
Но в конце-то концов
Не отыщешь иуду
Средь русских певцов.
Курбский не был воспетым.
(Не прощалось вины!)
Так и жили поэты —
Патриоты страны.
Что, казалось бы, проще:
Есть богатство, покой,
Но Сенатская площадь
Как набат над рекой.
Тень певцов — в казематах
И в глухих рудниках.
Кровь — на стылых закатах,
На холодных снегах.
Их земную дорогу
Охраняют века
Черной речки тревога
И печаль Машука.
Умирали рассветы,
Были ночи глухи.
Уходили поэты,
Оставляя стихи.
Строки, вечно живые,
Были с нами,
Когда
Над полями России
Нависала беда.
И тогда
Полновесней
Становились они.
Как булыжники Пресни
В незабвенные дни.
Стали песни сражаться,
Не прошли стороной
По дорогам гражданской
И Отечественной...
И в размахе работы
Настоящего дня
В бой идут патриоты,
Тем поэтам родня.