Два талисмана - страница 32
– Вроде и сделали дело, господин мой, и вроде не сделали…
Гости заинтересованно притихли. Впрочем, Зиннибран сообразил, что они ведут себя неучтиво.
– Мы можем подождать в другой комнате, – поспешил он предложить хозяину.
– Ни в коем случае! – замахал руками Верши-дэр. – У меня нет секретов от друзей! Стоит ли делать тайну из того, что я принимаю участие в судьбе некоей аршмирской простолюдинки?
Гости одобрительно зашумели.
– Хорошенькая? – блестя глазами, поинтересовалась Арчели. – Молоденькая?
– Не столь хорошенькая, как присутствующие здесь барышни, – галантно отозвался наррабанец. – Но я не имею привычки вмешиваться в жизнь некрасивых и старых женщин.
– Вот слова настоящего мужчины! – торжественно заявила Гиранни. Все дружно закивали.
– Так твоим людям удалось найти красавицу, Батувис? – добродушно спросил Верши-дэр.
Вошедший еще раз смиренно поклонился:
– Увы, ненадолго. Один из моих людей заметил, как она вошла в небольшую лавчонку. Вскоре она оттуда вышла, и мой человек потерял ее.
– Как это глупо, – поморщился Верши-дэр то ли от разочарования, то ли о боли в ноге. – А что за лавка? Может, ею владеет родственник или друг девушки?
– Вряд ли. Сквозь окно мой человек видел, как девушка продает свои украшения.
– Украшения? Какие?
– Я… не знаю…
Только Ульден, сидевший на ковре возле ложа больного, увидел, как сильно сомкнулись пальцы Верши-дэра на резных завитушках изголовья.
– Она вынуждена была продать свои украшения? – мягко и грустно заговорил вельможа после короткого молчания. – Ах, бедная, бедная! Женщины с такой горечью прощаются с мелочами, украшающими их простую жизнь! Надеюсь, твой человек догадался выкупить украшения? Их надо вернуть хозяйке.
– Ему не это было приказано, господин мой, – виновато откликнулся грайанец. – Ему было велено найти женщину…
– Ну, а теперь ему велено выкупить побрякушки! – Сквозь мягкие нотки в голосе наррабанца пробился и лязгнул металл. Но тут же Верши-дэр взял себя в руки. – Кстати, для меня это отличный повод с нею познакомиться. Наверняка девушка будет рада получить назад свои милые безделушки… Ступай – и поспеши!
Ларш возвращался в Дом Стражи, весьма гордый собою. Медведя усмирил, буйного пьянчугу приструнил, ребенка спас, никого не убил… ну, чем он вам не стражник? Чем, а?
Но вскоре понял – чем…
Потому что заблудился.
Вроде бы и направление верно держал, и море виднелось за крышами и заборами именно по правую руку, как ему, морю, и полагалось виднеться. Но город, вместо того чтобы постелить под ноги новоиспеченному стражнику неширокую улочку, ведущую к Кривой лестнице, вдруг рассыпался в крошево из тупичков, закоулков, заборов, крутых корявых ступеней, которые вроде бы должны куда-то выводить заплутавшего человека, а вот не выводят…
Можно было спросить одного из редких прохожих, но Ларша обуяла гордыня: как же, аршмирский «краб» будет узнавать дорогу, словно какой-нибудь Сын Клана, не привыкший бродить по бедняцким слободкам и безнадежно сбившийся с пути…
Наконец высокородному господину надоело строить из себя дурака. Он уже собрался через невысокий заборчик окликнуть старуху, доившую во дворе козу, и спросить, как выбраться отсюда. Но не успел и рта раскрыть, как услышал крик.
Где-то неподалеку звала на помощь женщина.
Нет, кричала не старуха (они с козой сами встревожились). Это с той стороны двора, за другим забором…
Крик повторился, жалобный и гневный:
– Пусти! Да пусти же меня!
Ларш больше не колебался. Он перемахнул через заборчик и побежал через двор под возмущенным взглядом хозяйки.
Второй забор был повыше. Ларш взобрался на поленницу возле него и уже оттуда перебрался на улицу.
Вслед полетело испуганное блеяние козы и вопль старухи:
– Дрова рассыпал, «краб» поганый, чтоб тебя в клочья разорвало и по земле размазало!
Прощальный привет пожилой аршмирки не заставил Ларша обернуться. Его внимание было занято безобразной сценой, открывшейся на безлюдной улочке, стиснутой глухими заборами, вдоль которых буйно разрослась сирень.
Невысокий, длиннолицый, богато одетый господин вцепился левой рукой в запястье девушки приличного вида, а правой рукой пытался влепить ей пощечину. Но девушка отчаянно уворачивалась, и гневная лапа не достигала цели.