Двадцать дней на борту корабля "Очарование" - страница 12

Мотор корабля закрывался деревянным футляром. Он заменял нам стол. Бабушка Наташа застелила его белой скатёркой, достала из корзины помидоры, огурцы и жареного цыплёнка.

Я страшно проголодался. Первым сел за стол и принялся уплетать. Орлан и Серка, вытянув шеи, заглядывали мне в рот. От цыплёнка уже остались одни косточки, когда подсели взрослые.

— Вижу, ты, брат, неплохо справляешься! — сказал шутливо дедушка.

Я был совершенно уверен, что он чистосердечно радуется моему аппетиту, как радуется мама или бабушка Настя.

— А ты знаешь, народная мудрость гласит: кто не работает, тот не ест. Надо полагать, что ты сегодня честно потрудился?

Я взглянул на бабушку, которая на меня не смотрела, и покраснел.

— А если человек не вырос? — попробовал я защититься.

— Если ребёнку поручается дело, которое ему под силу, он обязан выполнить его с честью, как взрослый!

— А ты же отказался руководить аспирантами! — напомнил я.

Разговор дальше не пошёл. Взрослые только переглянулись.

Сразу после обеда дедушка пошёл рыбачить. А когда вернулся, то сказал, что и на рукаве не клюёт, что там рыбаков больше, чем рыбы.

Перед сном мы решили полюбоваться тихим вечером. Все пятеро устроились на травке, у самого обрыва над водой. Серка прижимался к Орлану и всё время вздрагивал и озирался. Большие голубые стрекозы ему, наверное, казались чудовищами. Он видел их первый раз в жизни. Да и река его, конечно, пугала. Вначале, как только село солнце, она была местами розовой, местами голубой, а теперь стала совсем-совсем синей. И из неё всё время выпрыгивали рыбки.

Уже окончательно стемнело. Мимо, вниз по течению, пронеслись два челнока. Они шли бок о бок, как спаренные. В них сидели двое дяденек и тихонько беседовали.

— Благодать-то какая! — сказал дедушка.

— И скоро всему этому придёт конец! — вздохнула бабушка Наташа.

— Почему конец? — затормошил я её.

— Спроси вон лучше у гидротехника.

Я начал приставать к дедушке.

— Видишь ли, твоя бабушка против двух строительств на Днепре: Киевской гидростанции и Каневской. Когда построятся эти станции — здесь и ниже Киева разольются огромные водохранилища.

— Я их видел на макете! — воскликнул я.

— Не будет больше ни островов, ни великолепных заливных лугов, на которых до поздней осени пасётся скотина, ни Днепра с его рукавами, затонами. И тогда на таких лодках, вроде нашей, уже не поплывёшь, а ведь на них сейчас проводят отпуск тысячи киевлян. Вся эта естественная, природная красота уйдёт под воду, — сказала бабушка.

— Будет море! По нему станут скользить мощные яхты, катера, глиссеры, а в тихую погоду — весельные лодки и с маленькими моторчиками. Чернышевский сказал, что только неутомимое трудолюбие человека может сообщить природе новую, высшую красоту! — возразил дед.

Спали втроём. Серка устроился у нас в ногах. Орлана уложили в носу, у мотора, на сено. Спать ему, собственно, не полагалось, он должен был охранять корабль и экипаж. Но бабушка Наташа говорит, что он, злодей, извините за выражение, так храпел, так храпел, что не давал ей спать.

Утром мы никак не могли выбраться из рукава на Днепр. Исток рукава занесло песком. И корабль несколько раз садился на мель.

— Надо вернуться назад, спуститься вниз по рукаву и плыть по Днепру, по фарватеру, — умоляла бабушка Наташа. — Иначе на этих мелях мы обдерём всю смолу с днища, и корабль потечёт так, что придётся возвращаться домой.

— Попробуем ещё раз, — сказал упрямо дедушка и так врезался в песок, что корабль стал как вкопанный, и мотор заглох. — Скучновато получается. — Дедушка покачал головой и стал почёсывать большим ногтем на мизинце верхнюю губу.

— Бабушка Наташа была права, — хитро заметил я и посмотрел на дедушку.

— Наша бабушка часто бывает права, и поэтому нам, брат, с тобой надо всегда внимательно прислушиваться к её советам.

У дедушки был такой нежный голос, такой нежный, что было ясно, что он считал себя виноватым.

Пробовали сняться с мели вёслами, ничего не вышло. Тогда мы с бабушкой Наташей разделись и спустились за борт. Дедушке нельзя часто лазить в воду, у него же радикулит. Раскачивали и толкали наш кораблик, но без пользы. Пришлось бабушке железной лопатой рыть в перекате прорезь.