Двадцать семь эльфийских амазонок - страница 10

Зелёный огонёк не загорелся. После паузы загорелся красный.

«Блядство!», — выругался про себя Штыковой, огорчаясь за Элечку.

Марисан подняла вверх прибор, и все увидели горящий красный глазок. Мгновенно толпа замолкла, потом ахнула и опять наступила тишина.

Марисан первая опустилась на колени, за ней все остальные амазонки и склонили головы. Жора видел, что по лицам всех девиц текли слёзы, но ни звука не вырвалось из стиснутых губ.

Опять произошло что-то неожиданное. Жора так и не смог решить загадки пока не поднялась Марисан.

Она отвесила Элиэль поклон и громко сказала:

— Приветствую Первую Мать Элистана! Бог даровал тебе сына!

Сержант не заметил, как отряд перестроился в ровный строй, укрывшись щитами:

— Здравица Первой Матери! — выкрикнула Фериэль команду и взмахнула кинжалом. Строй тут же прокричал:

— Славься, Первая мать!

После этого, все трижды ударили рукоятками кинжалов в щиты. Прозвучало грозно.

— Ты дала нам надежду!

Ещё трижды загремел металл от мощных ударов.

— Здоровья тебе и твоему сыну!

Четыре лязгающих удара завершили здравицу.

— Разойдись! — прозвучала команда Фериэль. И строй рассыпался, взорвавшись восторженными криками.

Жора девчонок понимал: триста пятьдесят лет не рождались мальчики, а тут вдруг появился. Понимал он и другое, что такое событие станет известно всем. И будет, как всегда, грызня. Это, как будто, у эльфов появилась атомная бомба, а у других пока её нет. Будут охотиться и за Элей и за ним. Все будут стараться заполучить самца, от которого могут рождаться пацаны. Не дать родиться эльфёнку, от которого будет возрождаться род мужской. Да и свои могут воткнуть нож, в зависимости от политических раскладов. «Надо будет поинтересоваться, как у них власть тут устроена», — подумал сержант.

Они с Элей так и стояли вдвоём, взявшись за руки. К ним подошла Фериэль и Марисан.

— Георгий сын Виктора из рода Штыка, — начала командир. — День клонится к закату, пора хоронить павших. Как прикажешь похоронить воинов, пришедших с тобой из-за кромки? Мы не знаем ваших обычаев.

— У нас обычно роют яму, глубиной полтора метра, заворачивают убитых в материал и закапывают. Сверху ставят памятный знак.

Фериэль помялась, а потом сказала:

— Здесь в двадцати лигах граница с орками. Часто бродят их разведчики. Если они обнаружат могилу, то обязательно раскопают, чтобы поинтересоваться, что здесь спрятали. По всей Атлантиде трупы сжигают на кострах, у всех рас, даже у нагов.

— Хорошо, я понял. Их можно сжечь вместе с погибшими девушками?

— Можем сжечь вместе, можем отдельно.

— Нет, пусть будет вместе. Я надеюсь, что на том свете они помирятся и поймут, что в их гибели виноват только случай. Парни никогда бы не стали стрелять в безоружных девчонок. Просто обознались, точнее не видели, и не поняли, кто нападает.

— А вы что, женщин не убиваете?

— Убиваем, но редко. Только явных врагов, нападающих на солдат. Женщина должна давать жизнь, а не умирать под пулями. В нашей армии женщин, стариков и детей убивать не принято. Если они безоружны, то вообще запрещено.

— А у нас наоборот, — сказала Марисан. — За убийство самца — смерть!

— Это вас обстоятельства заставили ввести такие законы, — сказал Жора. — Но лет через сто, когда ваши мужчины возродятся, законы могут и поменяться.

— А ты думаешь Георгий из рода Штыка, что у нас есть шанс иметь своих мужчин? — спросила Фериэль.

— Конечно! Вот вам первый пример! — показал он на Элиэль. — Хотя и коню ясно, что у вас тут явно поработал какой-то вирус или излучение, нарушившие мужской геном. От этого и страдаете.

Жору сразу завалили вопросами, потребовав объяснения что такое геном, вирус и излучение. Сержант, как мог, на пальцах всё объяснил.

— Я воин, а не учёный, — сказал, раздосадованный многочисленными вопросами Жора. — У вас наверняка среди самцов есть врачи, биологи и физики. Вот они и могут всё объяснить. Это те люди, которые профессионально изучают организм человека и разные физические явления, в том числе и излучения. Может вам всего одну прививку надо сделать, и все мальчиков рожать будете. — Всё, всё! — поднял сержант руки вверх. — Никаких вопросов на эту тему. Я снайпер, а не биолог.