Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков - страница 21
Начальник транспорта отпускал меня с ней куда угодно и лошади были к ее услугам. Стояла хорошая погода, и мы решили прокатиться в деревню верст за 10 от нашей станции.
Приехали в деревню. Вошли в избу и попросили молока... Сели, выпили и хотели выйти, чтобы ехать домой. Но оказалось, что у дверей стоит красноармеец, и мы арестованы. Переговорив с хозяевами избы, мы узнали, что здесь стоит взбунтовавшийся красный полк, и идут аресты комсостава... Мне было не привыкать, хорошего мало, но плакать нечего. На всякий случай я спешно положил имевшиеся у меня адреса под поперечную балку и ждал, что будет. Вопрос был не так прост, как это казалось на первый взгляд.
Бывшая буржуйка и контрреволюционер оказались ночью в районе бунтующего полка в направлении к фронту и объясняют свое пребывание здесь желанием выпить молока... Мы сидели, шутили. — «Вот и прокатились... Попили молочка»... Но прогулка уж не казалась веселой...
Наконец пришли комиссары, поговорили с П-ой, поверили ей и нас отпустили.
Выехав из деревни мы смеялись уже от души...
Понемножку работая, или, вернее, симулируя работу в транспорте, живя надеждами на побег и развлекаясь посещениями Насти, прожил я лето.
В одно из посещений Настя составила мне «протекцию»...
«Ну, Бессонов, чтобы оградить вас от соблазнов бежать я беру вас на поруки и перевожу в Вологодский транспорт. Вы довольны?» — заявила она мне.
Дело пошло на чистоту. — «Доволен... И очень... Но к белым я все-таки уйду».
В Вологду я поехал, но в транспорт так и не попал. Настя решила меня приветствовать и через одного из своих поклонников комиссаров, достала 10 бутылок чистого спирта.
В продолжении трех дней мы уничтожали эту музыку. Оставалось допить уже немного, когда нагрянула Вологодская Чека.
Обыск... Арест... Меня отправили в Комендантское Управление и на утро допрос. Пили? — Пил... Что? — Спирт. Много? — Да... Сознаетесь? — Да.
В результате, я был выпущен на свободу, и у меня была отобрана подписка о невыезде из Вологды... Большей любезности от Чека я и ожидать не мог.
Само собой разумеется, что очутившись на свободе, я тотчас отправился к Насте и мы потихоньку досиживали остатки.
Вологда ожила. — Газеты трубили о «почтенной», «интеллигентной» «интересной» — кампании... требовали прекращения подобного безобразия и наказания...
Через неделю выяснилось, что нас будет судить Вологодский трибунал. Мы явились на суд втроем. Судьи торжественно заседали, нас вызывали по очереди и судили, спрашивая:
— Сколько выпито и сколько осталось?
— Пили ли раньше и будем ли пить впредь?
Что дало почтенному трибуналу подобное следствие трудно сказать, но после получасового совещания судьи вынесли нам следующий достойный приговор:
— «Вологодский Революционный Трибунал, заслушав и рассмотрев дело таких-то по обвинению в пьянстве, нашел преступление доказанным и постановил: комиссара Х послать на фронт сроком на один год. Гражданке По-вой объявить выговор, а поднадзорного Бессонова отправить в дисциплинарную роту. Но, принимая во внимание революционные заслуги и пролетарское происхождение комиссара X, наказание для него считать условным, с оставлением на прежней должности».
Так закончилась моя карьера «исправляющегося поднадзорного».
Я поблагодарил Настю за ее действительно хорошее ко мне отношение, простился с ней, и, в сопровождении одного конвоира, пассажирским поездом поехал в знакомые мне места — на Север от Вологды,— в дисциплинарную роту...
Ехал я на мой новый этап в невеселом настроении. Я думал найти там нечто вроде «Разъезда 21-ой версты». Раньше были дисциплинарные батальоны, в данном случае большевики не смягчили названия, и только вместо батальонов устроили дисциплинарные роты. Но это строгое название оказалось не так страшно.
Рота помещалась в землянках, ею самой сделанных. Помещение было не комфортабельно, паек был плох, работы было много, но весь этот режим смягчался ее начальником. Он был русский человек, не коммунист, бывший кадровый унтер-офицер. Отношение его к нам было очень хорошее, и он всячески, насколько это возможно, старался смягчать условия режима.