Двадцать веселых рассказов и один грустный - страница 13

Мы выехали в первых числах месяца. Но сезон выдался неудачным: в Йосемити навалило снегу. Чуть выше по карте лежала Сьерра-Невада, и машины с лыжами на крышах так и сновали туда-сюда, создавая впечатление, что блаженные американцы вообще не работают, а только развлекаются.

Эта поездка, однако, совершенно меня обескровила. Мне с трудом удалось наскрести две тысячи долларов, а один доллар тогда стоил около тысячи лир. Половина ушла на перелёт туда и обратно, остальное на еду, салаты и йогурты – от них нас, наверное, будет тошнить до конца наших дней.

Уезжал я с чувством вины: дома оставались маленькие дети, денег в тот момент было кот наплакал, а зарабатывать пером я ещё не научился.

Приземлившись в Сан-Франциско после двенадцатичасового перелёта из Франкфурта, мы почувствовали себя жертвами кораблекрушения в мире хаоса и неизвестности. Зато к нам присоединился Ханспетер Айзендле из Випитено, выдающийся скалолаз, горный проводник и лыжный инструктор с лицом эльфа.

Первое, что мы увидели во Фриско, – огромные баннеры с надписью AVIS. «Черт, – подумал я, – здесь есть AVIS, можно стать донором[5]!» Но это оказалась всего лишь компания, сдающая автомобили в аренду туристам, даже таким неопытным, как мы.

После нескольких попыток заикаясь объясниться на незнакомом языке, нам удалось заполучить «Понтиак 6000» с полным баком бензина всего за тринадцать долларов. На этом безразмерном космическом корабле мы отбыли в направлении Йосемити, конечной точки нашего маршрута, лежавшей на расстоянии примерно трёхсот километров.

Нет смысла перечислять все восхождения, совершенные нами за сорок дней, проведённых в этой прекрасной и сверхпопулярной долине: жителю Эрто, выросшему на безлюдных лесистых склонах, для законной гордости более чем хватило бы просто увидеть Америку и взобраться на скалы Эль Капитана.

Скобка открывается. А вот сами американцы мне не понравились: они любят прихвастнуть и вечно швыряются снежками, хотя обычно беззлобно; их рейнджеры выписывают слишком много штрафов, вызывая у меня определённый дискомфорт; наконец, они чересчур энергичны. Скобка закрывается.

До знаменитого парка нам удалось добраться только глубокой ночью. Валил снег, поэтому мы решили разбить палатку. Вокруг не было ни единой живой души. Но стукачей хватает везде: кто-то мигом предупредил рейнджера, и не успели мы забраться в спальные мешки, как появился всадник. Не желая слушать никаких доводов, он велел нам в три секунды свернуть лагерь. С подобным обращением смириться непросто, но мы подчинились. Потом этот парень заставил нас пройти в контору, где задержал всего на пару минут, прежде чем разрешил вернуться на старое место и снова разбить палатку. У нас было что ему сказать, но в подобных случаях лучше помалкивать.

В другой раз, часа в три утра, нас разбудила уже женщина-рейнджер – разумеется, тоже верхом. У них там вообще любят делать дела верхом, может, даже любовью на лошадях занимаются. Мы с Маноло спали в «Понтиаке», удобном и длинном, словно гостиная. Уставив луч фонарика в лобовое стекло, амазонка взвизгнула, будто обнаружила парочку маньяков-убийц. Мы поднялись выяснить, чего ей надо. В ходе оживлённой дискуссии всё прояснилось: оказывается, «Понтиак» наехал на белую разметку на асфальте, и рейнджерша разбудила нас посреди ночи, чтобы мы выровнялись. Маноло завёл машину и припарковал её по линии. Что касается меня, я бы с удовольствием припарковал её прямо в рейнджершу, но сдержал свой порыв: с полицейскими там не шутят – чревато. Вообще, глядя на неё, я чувствовал безграничное сострадание. Сострадание лошади, конечно.

Сколько же десятидолларовых штрафов, сколько же унижений я получил в этой демократической, толерантной Америке! И всякий раз вспоминал о наших эмигрантах, которые много лет назад, спасаясь от невзгод, отправились искать счастья на до отказа забитых кораблях-скотовозках. Они пели: «Господи, дай мне сто лир, я в Америку поехать хочу». Если бы только они знали! А потом, добравшись до места, ещё и в карантине сидели, как чумные.

Через несколько дней мы решили перебраться из Йосемити в парк Джошуа-три в калифорнийской пустыне Мохаве, где потрескавшиеся от солнца скалы высятся на фоне совершенно лунного пейзажа. К тому времени к нам присоединился ещё и Джанни Поццо, приятель-пожарный из Спилимберго. По дороге, уже ближе к вечеру, мы припарковали наш космический корабль на обочине, чтобы перекусить. Непростой это был автомобиль: сверхнавороченный, сверхкрупный, сверхбезопасный. Автомобиль, обладавший разумом – и изрядной толикой цинизма. Например, не пристегнув ремней безопасности, мотор нельзя было завести даже чудом.