Дважды [СИ] - страница 12

— Лиера… вы… Это неправильно! Я много думал в последние дни, я намерен продемонстрировать вам серьезность собственных намерений. Вы… Это все так неожиданно для меня, так удивительно… Я не ищу игры! Я… Не скрываю, я очарован. Вы… свели с ума, повергли меня в ступор. Я не понимаю, но… я очень боюсь и лишиться этого… чуда. Вы потрясли меня и… мне отчаянно страшно оттолкнуть вас, испортить это… начало. Я… жажду продолжения. Но хочу разобраться в мотивах!

— Слушаетесь или нет? — вкрадчивый тон, едва слышно, ведь он так близко — вжимается в мое тело, явно не в силах противостоять собственному желанию. — Остаюсь или ухожу?

Я не приемлю полумер. Все или ничего! И только на моих условиях. Мне ни капельки не страшно.

Долгая гнетущая тишина. Эрх неподвижно замирает, вслушиваясь в мысленное «эхо» моих слов. Я буквально физически ощущаю ту борьбу, что идет сейчас в его душе. Между принципами и желанием. Между характером и страстью!

— Слушаться… в чем? — такой же тихий вопрос выдыхает он мне в волосы.

— Во всем. Во время приключения… — многообещающе смеюсь я. — Только тогда. Чтобы кормление… утолило голод каждого из нас.

— Чего вы хотите?

— Молчания и повиновения, — для меня это очевидный ответ. Кровь все яростней бурлит в венах, я с каждым мгновением все нестерпимее хочу этого мужчину. Хочу… особенным образом.

— Но вы объясните?

Мольба?

— Хотя бы потом…

— Нет, — я не намерена лгать. Он или примет мои условия, или нет. — Я ухожу или остаюсь? Не вы, значит кто-то другой… решится.

Последнее добавляю специально, толкая его в пропасть.

И он в нее падает.

Сильные руки эрха стискивают плечи, сминая пальцами ткань куртки, тело яростно вздрагивает, отказываясь принимать вероятность такого исхода.

— Остаешься… — в тихом шепоте признание его слабости. И моей силы!

— Отпусти, — я сразу вынуждаю его отступить и вновь поворачиваюсь, встречая взгляд голубых глаз. В них плещется голод, и это вовсе не жадное желание моей крови. — Я хочу, чтобы ты молчал. Все время, пока я тут. И не прикасался ко мне!

Медленно, ощущая каждое движение, приподнимаю согнутое колено. Слегка подавая его вперед, касаюсь туго натянутых на мужских бедрах брюк, чувствую сквозь них твердость напрягшегося от возбуждения члена. Я всего лишь убеждаюсь в том, что успела почувствовать, когда эрх прижимался к моей спине: он уже проиграл бой собственному желанию.

— Ты думал о том, что я приду в белье? — не отрывая взгляда от его глаз, поднимаю руки, берусь за уголки воротничка своей куртки, словно собираясь одним рывком распахнуть ее.

Взгляд мужчины вспыхивает. Он с силой прикусывает нижнюю губу, резко и глубоко выдыхает. И молчит. Не двигается.

— Но пусть это пока останется тайной, — «передумав», я вновь перемещаю ладони на его плечи.

И начинаю стягивать рубашку, рассуждая:

— Знаешь, я надела белье и просто не узнала себя в зеркале. Грудь стояла так, словно ты не меньше часа лизал ее, лаская, втягивал в себя вершинки сосков и с нетерпеливой страстью прикусывал их своими клычками. Тугие веревочки, обхватившие талию и разделившие половинки ягодиц, мгновенно промокли от влаги, стоило мне представить, как твой член невыносимо медленно и невероятно глубоко погружается в меня.

Избавившись от рубашки, я взялась за ремень и брюки капитана, стаскивая их и бросая на пол.

— Их для этого даже не надо снимать, достаточно лишь сдвинуть в сторону. И при каждом новом толчке они по инерции тоже будут двигаться между половинками попки, возбуждая меня трением, своей шершавой поверхностью соприкасаясь с ложбинкой в основании полушарий бедер и тугими мышцами заднего входа.

Избавившись от брюк, я потянула следом и белье, оставив великолепную фигуру эрха полностью обнаженной. И возбужденной до предела.

— Ты так представлял себе меня, одетую в этот комплект? — шепнула в ухо капитана, прижимаясь к нему вплотную. Животом, прикрытым полами форменной куртки, упираясь в его член, намеренно раздражая и усиливая чувствительность разбухшей напряженной головки.

Слегка отстранившись, поймала взгляд эрха. В его широко распахнутых глазах было что-то… сумасшедшее. Необъяснимое и неотвратимое. Цунами вожделения… Мужчина с отчаянным постоянством кусал губы, тут же увлажняя их языком и дышал, дышал, дышал… Так часто и глубоко, как только мог.