Дважды украденная смерть - страница 52
— Вам кого?
— Если вы Вероника Раскатова, то вас.
Голос человека почти соответствовал внешности, в нем слышались одновременно и твердость и доброжелательность.
— А что вы... вам...
— Что мне от вас надо, хотите вы спросить? — улыбнулся незнакомец. — Если вы меня пропустите, уделите немного времени, то, думаю, полностью смогу удовлетворить ваше любопытство.
— А вы кто?
— Я инспектор уголовного розыска, капитан Евсеев. Вот мое удостоверение.
Вероника на документ лишь покосилась. Она почувствовала слабость. Нет, не боязнь, не страх испытывала она сейчас перед этим человеком. Скорее, это было чувство облегчения и даже какой-то надежды. Вдруг этот капитан пришел ей помочь?
Девушка провела капитана в гостиную. Сама почти упала в кресло, лишь тогда вспомнив, что надо пригласить сесть и гостя. Но до приличий ли сейчас? У нее не было сомнения, что сотрудник милиции пришел по беспокоившему ее делу.
— У вас есть дядя. Как давно вы с ним виделись?
Вот оно что... Начинается... Вероника встала, нашла припрятанную в серванте пачку сигарет. Спросила лишь, чтобы что-то спросить:
— Какого дядю вы имеете в виду?
— А что, у вас их много? Я имею в виду Степана Степановича Васильева.
— А-а... — в голосе Вероники прозвучало пренебрежение. — Так какой он мне дядя? Условное понятие. Он муж маминой сестры, а они вместе не живут, так что он мне вообще, можно сказать, никто. Почему он вас заинтересовал?
— Вы не ответили на мой вопрос: как давно вы с ним виделись?
— Не помню. У нас он бывал, когда я еще маленькой была. Бывал редко. Живут они далеко, в поселке, туда добираться не меньше часа. Мама его за родственника не считает, отец тем более... А почему именно ко мне вы обратились? Вы бы с мамой поговорили, если он вас чем-то заинтересовал.
— Боюсь, что ваша мама не в курсе некоторых вопросов, касающихся вас и его.
— Как так? Что я могу знать о нем такого, что не знает мама? Не понимаю?
Появившаяся в голосе девушки нервозность укрепила капитана в уверенности, что он прав в своих предположениях. Он помолчал, выдерживая паузу, не отвечая на вопрос Вероники. Тогда она снова спросила:
— А почему вам с дядей... Со Степаном Степановичем не поговорить?
Это была слабая попытка увести разговор в сторону, избавиться от неприятной необходимости отвечать на какие-то вопросы. Но это же подтвердило догадку капитана, что девушка ничего не знает о гибели родственника.
Он вслух произнес:
— Может быть, я уже обо всем с ним переговорил и он мне все рассказал. Теперь очередь за вами.
— Что он вам такое мог рассказать? — изменившимся голосом, тихо, почти переходя на шепот, опять спросила Вероника.
Евсеев понял, что настало время говорить открыто, иначе начнется топтание на месте. В конце концов перед ним сидит не опытный преступник, а запутавшаяся девчонка, которая, быть может, и рада признаться, да только не знает, как это сделать. И пока она не знает, что Васильева нет в живых, надо попытаться добиться от нее признания, иначе может статься, что и вообще говорить будет бесполезно.
Не знал капитан, что девушка недавно перенесла такое потрясение, что готова была сознаться во всем, лишь бы избавиться от этого мучительного чувства ужасной непоправимости случившегося. Но чтобы заговорить со всей откровенностью, нужен был какой-то толчок. Намеки капитана только раздражали девушку, вызывая протест из элементарного чувства противоречия. Что ему известно? Куда он гнет? Что мог ему сказать старый алкаш, если во время ее визита он спал без задних ног? И вообще: что может быть кому-то известно?
— Вы мне все задаете вопросы, — усмехнулся Евсеев. — А ведь это я пришел спрашивать. Выслушайте меня внимательно и постарайтесь ответить как можно точнее. Я хочу, чтобы вы мне объяснили, каким образом произошел у вас обмен билетами лотереи ДОСААФ, приобретенными Васильевым в магазине, где вы работаете? Приобрел он их у вашей подруги Веры в вашем присутствии, подарил вам по билету... И вот оказалось, что подаренный вам билет оказался у Васильева, а один из его билетов — у вас? Именно тот, на который выпал крупный выигрыш?