Дважды укушенная - страница 15

В какой-то момент я замечаю, что глаза Дав открылись, но она не велит нам остановиться. На самом деле, она подняла бедра, чтобы я мог снять с неё трусики и насладиться её видом.

— Я хочу поменяться, — говорит Эзра, двигаясь вниз по телу и между ног, когда я смотрю на него.

Он целует её бедра, в то же время я наклоняюсь и целую её грудь. Мои глаза смотрят на него, когда он раздвигает ноги, и я вижу, как его язык выталкивается чтобы почувствовать её вкус. Когда я смотрю на него, я чувствую, как будто одновременно ощущаю её вкус. Я наклоняюсь и языком прижимаюсь к её соску, пробуя там её сахарную сладость.

Он гудит в удовольствии, похоронив там свое лицо, и Дав стонет нашими именами. Засасывая каждый сосок в тугую вершину, я двигаюсь вниз по её телу, чтобы почувствовать вкус того, что пренадлежит мне. Когда я добираюсь туда, Эзра откидывается назад ровно настолько, чтобы мой язык оказался между её складок. Он не отказывается от своего места, но он готов поделиться.

Я чувствую, как он близко ко мне лижет свой путь к её заднице, когда я чувствую вкус нектара между её губок. Мы вдвоем жадно пробуем нашу пару, когда открываем каждый сантиметр её тела. Наши рты работают над её киской, так как мы оба стремимся к одной и той же цели. Мы хотим, чтобы она кончила для нас, чтобы мы могли пометить её как свою. Потребность в том, чтобы пометить её лежит на нас обоих, и мы хотим сделать это, когда она кончит.

У меня болят зубы, когда приближается её оргазм, и я чувствую, что Эзра тоже на грани. С этого момента пути назад нет, но никто из нас и не захотел бы. Для нас это навсегда, и хотя мы иногда можем сталкиваться, делясь Дав, наша конечная цель — чтобы она была нашей и была счастлива. Теперь я знаю, что в этот момент мы оба пожертвуем всем, пытаясь достичь этого.

Её тело сжимается, и её кровь пахнет намного слаще, когда её бедра изгибаются, а киска сжимается. Она задыхается перед тем, как выкрикнуть наши имена, и в этот момент мы с Эзрой помечаем её.

Я чувствую нежную плоть на внутренней стороне её бедра на моих зубах, когда я касаюсь её, и вкус её крови бьет по моему языку. Это не похоже ни на что из того, что я когда-либо чувствовал раньше, и я хочу одновременно питаться и трахаться.

Я чувствую руку Дав в волосах и смотрю вверх, чтобы увидеть, как она смотрит на нас двоих. Мы оба между её ног, смотрим на неё, когда мы пьем её и отрываемся от неё одновременно. Связь между нами тремя становится невероятно тесной, и это не похоже на то, чем я делился с Эзрой до сих пор. Она глубже и что-то внутри меня становится на место. Что-то, что я чувствовал, так долго не хватало.

— Теперь ты принадлежишь нам, — говорит Эзра, зализывая маленькую ранку и запечатывая её.

— Навсегда, — говорю я, чувствуя, что претензия завладевает мной, когда я скольжу по её телу. — Ложись, сладкая. Пришло время нам по очереди претендовать на то, что принадлежит нам.

Глава шестая

Дав

Когда мои глаза открываются, я понимаю, что, должно быть, потеряла сознание. Последнее, что я помню, это то, как они нависали надо мной и говорили, что теперь их очередь. Наверное, я была так измотана всеми этими оргазмами и усталостью, что не могла не спать.

Я стараюсь двигаться, но я зажата между двумя очень большими мужчинами. Свет из прихожей заливает комнату, позволяя мне увидеть, что это на самом деле реально. Я столько раз мечтала об этом, но никогда так не просыпалась.

И

Я лежу там мгновение, пытаясь позволить моему разуму наверстать упущенное, но я не думаю, что, если бы у меня было все время в этом мире, я смогла бы понять, что случилось. Я никогда не чувствовала себя такой почитаемой, и эти двое мужчин относились ко мне так, как будто я их королева, а они не могли насытиться.

Мои бедра болят от того, что они так широко раскрыты, чтобы освободить место для каждого из них. Они пировали на мне, и их жажда казалась неутолимой. Это было слишком много, но я не могла перестать умолять о большем.

Я удивлена, что это не зашло дальше.

Во что я ввязалась? Я пытаюсь вспомнить, что они мне говорили, и клянусь, в какой-то момент они назвали меня своей. Удовольствие было слишком большим, и я не могла думать ни о чем, кроме того, что они делали с моим телом.