Дважды в жизни (ЛП) - страница 24
— Тейт? – позвал он, когда молчание затянулось.
— Нет, ты не ошибаешься, — ответила я.
— Ты тоже это чувствуешь?
Интересно, он слышал биение моего сердца?
— Да. Прости. Я плохо выражаю…
Сэм закрутил педали медленнее.
— Слишком рано об этом говорить?
— В смысле, я не знаю, как с этим обстоит у студентов/писателей/фермеров из Вермонта, но для меня не рано. Просто в новинку.
Но Сэм не рассмеялся. Он склонился и легонько поцеловал меня в шею, под челюстью.
Все напряглось от груди до низа живота. От Сэма пахло клубникой.
— От тебя пахнет клубникой.
Он гулко рассмеялся и чуть отклонился.
— Я съел блинчик с клубникой, пока тебя ждал. Хочешь попробовать?
* * *
Я не чувствовала ног, после того как мы вернулись к пристани против течения. Но большую часть работу выполнял Сэм. Он забрал залог в киоске и даже не запыхался, наверное, смог бы еще пробежать двадцать миль, если бы я попросила.
Мы купили два блинчика и нашли место в тени клена. Мне казалось, что я парила над каньоном, очень похоже на ощущения во сне, когда я летала, опускала взгляд и понимала, что падала. Это казалось началом чего-то нового, пугающего, но чудесного. Словно я не только решала, стоит ли его целовать или нет, но и дать ли волю грязным мыслям.
Сэм доел и довольно застонал, растянувшись на траве и улыбнувшись небу.
— Ох, я мог бы тут уснуть.
Я по привычке вытащила телефон из сумочки и отправила бабушке сообщение, что со мной все в порядке. Она взяла телефон мамы. Бабушка презирала сотовые, но мама настояла.
Бабушка ответила кратко: «Еще пару часов пробуду у Либби. Встреть меня, пожалуйста, в фойе в пять часов».
Я смотрела на телефон и чувствовала, как нечто невесомое распирало меня изнутри. Было всего одиннадцать утра, и впереди целый день свободы.
Я повернулась, Сэм уже смотрел на меня.
— Что?
Он улыбнулся и повернулся на бок, подпер голову рукой.
— Мы постоянно лежим на траве.
Я выпалила:
— В горизонтальном положении.
— Точно, — улыбнулся он.
— Но на этот раз днем, — и смотреть на него при свете дня – чего я не могла себе позволить, когда мы гуляли с бабушкой и Лютером – было, как выпить залпом стакан холодной воды. Его кожа была гладкой и чистой, глаза – как стекло, обрамленные густыми ресницами. Сэм не унаследовал от Лютера ничего генетически, но у него была та же широкая улыбка.
Он смотрел на меня так же внимательно. Скользил взглядом по длинным локонам волос, по щекам, губам – там взгляд задерживался. А потом он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, на левой щеке появилась ямочка.
— У тебя поразительные глаза.
Ощущая в животе трепет, я тоже повернулась на бок, сложила наши пустые тарелки стопкой и отодвинула.
— Чем хочешь сегодня заняться?
Его зрачки расширились, глаза стали почти черными, и на миг я прочла в них запретные мысли. Я гадала, думал ли он о том же, о чем и я: рот Сэма на моем, жар его ладони под моей футболкой, и то, как он закрывал бы солнце, нависнув надо мной.
— Я не о том, — уточнила я, подавляя смущение, — чем, скорее всего, нам бы не следовало заниматься в парке.
Сэм вскинул брови и рассмеялся.
— Тейт, блин.
— Не ври, что о таком не думал. У тебя все на лице написано.
Сэм снова посмотрел на мои губы, лениво улыбаясь.
— Ты всегда такая честная?
Я уже качала головой.
— Нет.
Сэм сдвинул брови.
— Почему со мной?
— Не знаю, — просто он из меня все вытягивал, словно магнитом правды. Может, потому что он уже знал мой секрет, и я больше ничего не скрывала. – Просто с тобой я чувствую себя в безопасности.
— Я могу спросить что угодно, и ты ответишь? – поинтересовался Сэм.
Он был так близко, в шести дюймах от меня, мое сердце бешено колотилось. Я могла склониться и прижаться к его губам. Я была на 99.8 процента уверена, что он позволит.
— Можешь попробовать, — сказала я.
Я проследила, как заскользил язык по его губам.
— Хм.
— Я тоже могу спросить что угодно, — добавила я.
— Конечно.
Но мои мысли были… физическими. Больше ничего в голову не приходило. Может, Сэм и это заметил, потому что улыбнулся чуть шире и убрал прядь волос, прилипшую к моей губе.
— Значит у тебя был один парень?
— Да. Но не было секса.
Он неспешно убрал руку, медленней задышал, обдумывая мои слова. Внутри меня все замерло, и тут же захотелось вернуть слова обратно, встать и уйти, спрятаться под одеяло в номере отеля.