Две королевы - страница 36
, что она обязана известить меня, когда желает что-то взять, поскольку если я захочу отдать эту вещь, то могу обнаружить, что ее нет».
Столкновение характеров проявилось в битве за право распоряжаться гардеробом Марии. Теперь, когда конфликт вскрылся, у Марии не было причин отступать. «Что касается ее слов о моем неуступчивом своеволии, мадам, то я никогда не получала от нее согласия отдать даже одну булавку, и вследствие этого приобрела репутацию такую дурную, что довольно много людей говорили мне, как мало я похожа на Вас».
Мария рассчитывала, что этот аргумент попадет в цель, поскольку ее мать всегда гордилась своей щедростью к слугам. Затем юная королева высказала свое возмущение мадам де Паруа. «Я крайне удивлена, – писала Мария, – что она способна сообщить Вам нечто настолько далекое от истины».
Ситуация зашла в тупик, и когда из Италии вернулся кардинал Лотарингский, уклоняться от разрешения проблемы стало уже невозможно. Он предупредил в письме свою сестру, что Паруа «приболела» в Париже. После разразившегося скандала мадам де Паруа была вынуждена покинуть двор Марии и ее возвращение выглядело маловероятным. «Недомогание» оказалось слишком серьезным, а возможно, и смертельным. В любом случае она намеревалась уволиться. Юная королева Шотландии добилась своего.
Сама Мария, несколько туманно прибавлял кардинал, была «больна» в основном «от того, что она в конечном счете обнаружила и что вряд ли было возможным вынести». Теперь она полностью поправилась и стала как прежде; ее внешность и речи очаровывали всех и каждого, но ущерб, вне всякого сомнения, был нанесен.
Год спустя Мария вспоминала об этом инциденте, написав матери, что Паруа «едва не стала причиной моей смерти – из страха, что я вызову Ваше неудовольствие».
Это первый из нескольких случаев в жизни Марии, когда она говорила, что была близка к смерти или желала умереть. И дело не просто в подростковой приверженности все драматизировать. Мария на самом деле в этот момент серьезно заболела. Это одна из многих загадок королевы Шотландии. В целом Мария отличалась крепким здоровьем: ежедневно совершала верховую прогулку, могла выдержать экстремальные физические нагрузки. Но время от времени у нее случались периоды недомогания, спровоцированные тревогой или стрессом, продолжительностью несколько дней, а иногда и недель, во время которых за сильными болями и слабостью следовало быстрое выздоровление. Уже став взрослой, Мария жаловалась на ревматизм и «селезенку»; в ту эпоху, когда не было центрального отопления, ревматизм был весьма распространен, а второе недомогание было вызвано язвой желудка, периодически обострявшейся. Но все это не может в полной мере объяснить резкую смену настроений, которой, как известно, была подвержена Мария, потому что в зрелом возрасте она носила перстень с аметистом, полагая, что он обладает магической силой «противостоять меланхолии».
Симптомы болезни всегда были одинаковыми: рвота, боли в животе, а также подавленное настроение или депрессия, сопровождавшиеся слезами. Лекари винили в этом избыток «черной желчи»[9], и Мария принимала разнообразные лекарства, которые – что неудивительно – не помогали. Во время одного из сильнейших приступов, в Шотландии, причиной посчитали колдовство, и был начат поиск злоумышленников и их магических «браслетов».
Современное, но оспариваемое объяснение состоит в том, что у Марии была редкая наследственная болезнь, известная как порфирия. При ней чрезмерная выработка красного пигмента в крови повреждает нервную систему, и при острой перемежающейся порфирии, самой распространенной разновидности заболевания, пациент страдает от внезапных приступов рвоты, болей в животе, слабости или паралича конечностей, а также психического расстройства, напоминающего истерию. Несмотря на тяжесть симптомов, процесс выздоровления проходит очень быстро.
Впервые порфирию предположили после того, как заболевание было обнаружено у Георга III, и историки медицины попытались найти такие же генетические нарушения у его предков по линии Стюартов, в частности у Якова VI и Якова I. Тем не менее диагноз Георга III нельзя считать подтвержденным. Многие специалисты полагают, что такие же симптомы могли быть вызваны маниакально-депрессивным психозом, и даже если считать болезнь Якова VI, сына Марии, доказанной, это совершенно не означает, что он унаследовал ее от матери.