Две маски - страница 11
Несчастный дегенерат; ничего удивительного — таким его сделали исключительные условия жизни, если этот кошмар животного существования можно назвать жизнью. Пещера с решётками, свеча-огонёк, полусырое мясо.
Теперь о наследственности.
Группа историков «Русской старины» (XIX век, журнал по истории России) девять лет (1870–1879) занималась беспристрастным исследованием документов семьи Иоанна Антоновича.
Вот объективные выводы.
Причины многих важных исторических событий заключались в болезненном состоянии отдельных личностей, в руках которых находились судьбы государства. Так, сыном слабоумного Клавдия был Нерон — свирепый мономан[16]. Сыном Иоанна Грозного, страдавшего, как и Нерон, припадками мономании, был слабоумный Фёдор. В династии французских Меровингов[17] почти все короли были идиотами. Примеры наследственного помешательства находим мы в истории шведского королевского дома Вазы, в истории ганноверско-английского дома и у Габсбургов. История испанского королевского дома особенно поучительна. Вот потомки королевы Изабеллы и Фердинанда Католика[18]: их дочь, Иоанна Безумная, вышла замуж за эрцгерцога Фердинанда Австрийского. От этого брака (Иоанна — помешанная, Фердинанд — глупец и эротоман) родился император Карл V[19]. Он сошёл с ума. Его сын Филипп II был кровожадным фанатиком. Но что такое фанатизм, если не то же сумасшествие? Сын Филиппа II — инфант дон Карлос — с детства страдал припадками помешательства.
Краткий очерк всемирной истории. Теперь — конкретно.
Иоанн Антонович — правнук Ивана Алексеевича (1666–1696). Иван Алексеевич — брат Петра I. В истории его называют «царь Иван».
«Царь Иван был от природы скорбен головой, косноязычен (заика), страдал цингой, плохо видел.
Жена царя Ивана, царица Прасковья Фёдоровна, выросла в предрассудках и суевериях, грамоте была обучена довольно плохо, хитрость и вкрадчивость заменяли ей ум, страдала припадками бешенства.
Дед Иоанна Антоновича Карл-Леопольд был известен по сварливому, вздорному и беспокойному характеру, был слабоват умом.
Бабка — царевна Екатерина Ивановна — могла служить типом пустой избалованной барышни. Все умственные способности её, от рождения слабые, были подавлены ещё в юности одной чувственностью.
Отец — Антон-Ульрих — не кончил полного курса наук. Белолицый, подслеповатый, золотушный, очень робкий.
Сестра Иоанна Антоновича, Екатерина[20], сложения больного, чахоточного, несколько глуха, говорила немо и невнятно, одержима болезненными припадками.
Вторая сестра, Елизавета, подвержена частым головным болям, страдала помешательством в 1777, но после оправилась.
Брат — Пётр — имел спереди и сзади горбы, кривобок, косолап, страдал геморроидальными припадками, прост, робок, застенчив, молчалив, до обмороков боится вида крови.
Второй брат — Алексей — совершенное подобие своего брата в физическом и нравственном отношении».
Комиссия по генеалогии обобщает:
«Достаточно, наконец, взглянуть на силуэты этих несчастных, чтобы по профилям, по неправильной форме голов их догадаться о врождённом их слабоумии. Болезненное состояние Иоанна Антоновича само по себе не только лишало его всяких прав на престол, но едва ли могло допустить и самостоятельное пользование правами простого гражданина».
Это — синтез и анализ через сто пятнадцать лет.
То же пишут и современники.
Овцын, комендант Шлиссельбургской крепости, доносил:
«Май 1759 год.
Он (Иоанн Антонович) в уме несколько помешался.
Июнь 1759 год.
Видно, что сегодня гораздо более помешался прежнего.
Апрель 1760 год.
Арестант временами беспокоен».
Капитан Данила Власьев и поручик Лука Чекин, непосредственные представители Тайной канцелярии, надзиратели, показывали на суде:
«Ни единого нами не замечено момента в течение восьми лет, когда бы он настоящим употреблением ума пользовался».
Екатерина писала о Власьеве и Чекине, и писала справедливо, как о «двух честных и верных гарнизонных офицерах». Восемь лет они ежедневно общались с узником и ни разу не услышали от него ни единого умного слова.
Им можно поверить. Им нет смысла лгать. Их служебная совесть чиста.
Власьев и Чекин постеснялись рассказывать на суде подробности помешательства Иоанна. Слишком вопиющие факты идиотизма компрометировали всю царскую семью. Но впоследствии, в домашней обстановке, они рассказывали следующее. Молва распространила их достоверные рассказы по всей России.