Две по цене одной - страница 28
Еву любили в «Орионе» и самовольно такую подлянку уж точно никто устраивать бы не стал. Значит, приказ начальства.
«Это что же получается? Он мне нисколько тут работать нормально не даст?!»
Если Арам надеялся, что она тихо все стерпит, то глубоко ошибался. Ничего терпеть Ева не собиралась.
Тут же развернулась и прямиком бросилась к офису Барсегяна. Лишь у дверей догадалась глянуть на часы — восемь утра. Его еще могло в кабинете даже и не быть. Однако услышала за дверью его грозный голос. Видимо, с утра пораньше уже кого-то отчитывал.
Дождалась, пока из приемной выскочит красная как рак менеджер. И вошла, вскользь отметив отсутствие секретаря.
«Держись, Арам! Все перья тебе повыщипываю, павлин ты эдакий. И обратно вставлю, только в другое место! Я тебе больше не молчаливая и послушная простушка».
Ева пригладила убранные в высокую прическу волосы и прошла сразу в кабинет.
— Привет, Ева, — кивнул он ей, даже не удостоив взглядом.
Сидел себе спокойно, уткнувшись в ноутбук, даже не поднял головы.
У нее сложилось ощущение, что ждал, знал, что придет. Хотя... о чем это она? Конечно знал! Небось, на то и был расчет. Ну что же, она пришла и жаждала сражения.
Ева быстро осмотрела кабинет на предмет какого-нибудь метательного орудия, но такового в просторном помещении не оказалось. Здесь вообще вещей почти не было: голые стены, даже на полках у противоположной стены, где раньше стояло множество книг, теперь зияла пустота. Здоровенный стол, за которым восседал новый хозяин, и тот не изобиловал предметами. Ноутбук, несколько папок, рабочий телефон, сканер, и все. Видимо, новый владелец еще не успел обосноваться.
«Так и быть, с метанием снарядов повременю…»
— Ты что себе позволяешь, Барсегян? — начала она возмущаться. — Какого лешего ты убрал мою наружную рекламу?
Он наконец удостоил ее взглядом, хоть подняться и не удосужился:
— А почему тебя это возмутило? Это мой отель, и я вправе решать, какая реклама на нем будет висеть.
— Вообще-то, я за эту рекламу заплатила, так же как и за аренду помещения. У меня проплачено вплоть до начала ноября, а сейчас сентябрь.
— Так уж вышло, что облицовку отеля мы меняем сейчас, а не в ноябре. В самом деле, не менять же нам ее снова, когда твоя кондитерская отсюда съедет, — пожал он плечами.
И собрался снова уткнуться в свой ноутбук, будто посчитал свой ответ исчерпывающим.
— Это нечестно! А охранник этот у входа? Со штендером…
— Не пойму суть твоей претензии, — с невозмутимым видом ответил он. — Ева, ты снимаешь помещение под кондитерскую, так? А коридор — это уже территория отеля. Могу ставить там что и кого захочу.
Ее аж затрясло от такой железной логики.
— Ты мелочный, гадкий…
Ева чуть не ляпнула новую грубость, а потом подумала, что это непродуктивно, и решила подойти к вопросу с другой стороны:
— Я не уйду отсюда, пока мы это не решим! Звони своему охраннику, рабочим, пусть…
— А ты в суд подай, — вдруг усмехнулся Арам. — Туда ты меня вроде отправила с вопросами по опеке? Я ничего не путаю?
— Я серьезно, Барсегян, не уйду, пока мы не решим вопрос!
— Так, стоп.
Арам поднялся с кресла, обошел стол, двинулся в сторону Евы. Она попятилась, но все же заставила себя остаться на месте. С удивлением наблюдала за тем, как он обошел ее, плотно запер дверь.
— Зачем ты это сделал? — тут же всполошилась.
— Кое-что проверить, — пожал он плечами.
И пошел прямо на нее…
Ева взвизгнула, когда он припечатал ее грудью к стене. Понять не успела, как он умудрился так ловко повернуть ее, перехватить запястья и зажать их одной своей здоровенной лапищей.
— Ты чего? Не смей! — завизжала, почувствовав его другую руку на злосчастной молнии юбки.
Один вжик, и вот Арам уже изучал взглядом цвет ее белья, розовый, к слову. Слипы* с котиками… Вещица не для мужских глаз.
К счастью, стягивать эту интимную часть гардероба Евы Арам не стал. Лишь показательно оттопырил резинку и вернул на место. А потом вдруг отпустил.
Ева резко развернулась к нему, одновременно с этим попыталась застегнуть сзади молнию, только ничего-то у нее не вышло. Сломал!
— Если хочешь решать со мной какие-то рабочие вопросы, — проговорил Арам с усмешкой, — приходи без трусов, сказал же. Что не ясно?