Две по цене одной - страница 35
— Вот хам… — ругнулась Ева.
— Это вы мне? — тут же услышала в трубку голос риелтора.
— Нет, нет, извините, Егор Васильевич. Конечно не вам!
Она захлопнула дверь и застыла у машины, продолжая беседу с риелтором.
— Я сделала все, как вы сказали. Приготовила образцы своей продукции, чтобы показать, чем буду торговать, но он ничего даже не попробовал, понимаете? Я была очень вежлива, не опоздала ни на минуту, но этот тип даже разговаривать не стал, просто проворчал, что место занято, и даже не удосужился ничего объяснить. Не такого приема я ждала после вашей рекомендации…
— Хм, это очень странно, — протянул риелтор. — Я разговаривал с хозяином повторно этим же утром, и он уверял, что будет чрезвычайно рад встрече с вами.
— Может быть, ему просто предложили больше денег? Зря проездила.
— Прошу прощения! В следующий раз обязательно уточню все перед самой встречей. Понадеялся на обещание, понимаете. Кстати, у меня есть на примете вариант «Б», хозяин просил, чтобы вы сами перезвонили, хотел уточнить кое-какие детали. Сейчас пришлю вам номер, позвоните ему?
— Конечно! — кивнула Ева, будто по телефону риелтор мог увидеть ее кивок.
Решила не откладывать в долгий ящик, поставила коробку с пирожными на капот и набрала присланный номер.
— Добрый день, звоню по поводу аренды помещения под кондитерскую…
— Простите, девушка, но место только что сняли…
И трубка разразилась короткими гудками.
Ева застыла на месте, бездумно уставившись на телефон.
— Как так-то?! Что-то мне уже не нравится этот риелтор…
Ева не могла назвать себя неудачницей. Наоборот, относила себя к категории счастливиц, чьи дела споро решались, а люди обычно очень охотно шли с ней на контакт. Цепкий ум, природное обаяние, красивый голос и улыбка — волшебное комбо, помогающее решать вопросы на раз. А тут второй облом за один день.
«Ладно, будем считать это черной полосой, за которой обязательно последует белая», — вздохнула Ева.
Вышла с парковочной территории повернула к главному входу в отель «Орион». И на пороге увидела… Арама.
Господин хозяин всея отеля стоял на ступеньках в идеально отглаженном темно-синем костюме. Едва заметил Еву, сложил руки на груди и ухмыльнулся. Причем как-то очень подозрительно ухмыльнулся, будто знал какую-то тайну, а она, дурочка, все никак не могла ее постичь.
«Ну не мог же он перекупить моего риелтора... — вдруг пришла Еве в голову интересная догадка. — Зачем бы ему это делать? Да он о нем и знать не знал. Это невозможно! Или… возможно?»
Арам смерил ее снисходительным взглядом и зашел в отель.
Ева же замерла на нижней ступеньке.
«Это он напакостил!» — вдруг осознала она.
Но если и так, как Ева это докажет? Даже если кинется к нему с обвинениями, чем подтвердит свою догадку?
«Ах ты… Павлин Неощипанный!» — пропыхтела она про себя, сверкая глазами.
Руки сами сжались в кулаки. И только в этот момент Ева поняла: в руках чего-то недоставало. Чего-то объемного.
— Пирожные! — тихонько простонала она и хлопнула себя ладонью по лбу.
Побежала обратно к месту, где припарковалась и убедилась — не такая уж она и неудачница. Пирожные по-прежнему лежали на капоте, никто не позарился на коробку.
Схватив забытое, Ева поспешила обратно в отель, но и на этот раз на пороге ее ждала далеко не самая приятная встреча.
На верхней ступени, увидев ее, застыл Баграт Барсегян. Одетый в такой же идеально отглаженный темно-синий костюм, как и сын, он сложил руки на груди. Только вот никакой даже самой мерзопакостной улыбки на его лице не наблюдалось. Наоборот, его перекосило от злости.
Странное дело, раньше такой вид отца Арама поверг бы Еву в ужас, теперь же она не испытала никакого трепета. Может быть, всему виной свалившиеся на нее неприятности? Что встреча с этим типом по сравнению со страхом лишиться «Сахарной» или, того хуже, Нади. Это, конечно, не случится, они с бабушкой не допустят, но сам факт. Последние события сделали ее на редкость нечувствительной к любым другим угрозам.
Что ей какой-то злющий армянин? Пусть злится сколько его черной душе угодно. Единственное, что Ева почувствовала при его виде, — желание побольнее уколоть за то, что всегда считал ее человеком второго сорта.