Две тайны Христа. Издание второе, переработанное и дополненное - страница 6

, что прокуратор Куспий Фад управлял Иудеей в 44–46 гг. Если автор Деяний, описывая события примерно 20-23-летней давности, допускает ошибку более чем в 15 лет, о какой хронологической точности может идти речь? Однако у нас нет выбора, мы только отмечаем, что библейские авторы не ставили перед собой задачу точной фиксации тех или иных событий. Их неточности не дают нам оснований утверждать, что все синоптики ошибались, но усомниться в правоте отдельных псалмов, когда речь идет о хронологии, мы имеем право.

Эти сомнения будут нашими спутниками на протяжении всех глав, где мы будем искать истину.

В литературе в разные эпохи муссировался вопрос о существовании Христа как индивидуума, ему приписывались синтетические черты, якобы свойственные многим лицам. Эта точка зрения или гипотеза, разумеется, может быть высказана, но не более того. Обоснования ей попросту нет.

Автор не является апологетом христианства. Христианство не нуждается в защите. Вопрос о существовании Христа как исторической личности давно решен. Д.С. Мережковский приводит обзор небиблейских источников, свидетельствующих об историческом Христе. Не так уж важно, найдем ли мы еще какое-то количество свидетельств или, наоборот, возможно, будет доказано, что тот или иной текст не вполне достоверен, цель этой книги иная. Служил ли образ реального исторического лица прототипом для библейского Христа, которому были приданы слова и притчи коллектива библейских авторов, либо исторический Христос был той самой яркой и цельной личностью, чей образ был запечатлен, с самыми ничтожными изменениями, его учениками и последователями? Попробуем и мы отвлечься от стандартного и обывательского понимания «ума» и заглянуть в Зазеркалье через ту тонкую паутину восприятия, которая отделяет гениальность (тоже вид безумия) от тривиальности.

Автор настоящей книги наблюдал становление нескольких классических научных школ и одной очень интересной и перспективной религиозной доктрины. Его наблюдения и размышления можно суммировать одним словом — «невозможно». Невозможно синтезировать и описать Учителя в четких подробностях и деталях, придав ему истинно земные и реальные черты. Теоретически можно представить, что проповеди или, по крайней мере, часть из них произносил один человек, а погиб на кресте другой; гипотетически это допустимо, но только гипотетически. Мог ли один человек или группа людей создать, выдумать, изобрести такую достоверную версию, мог ли убедить евангелистов в последующем воспользоваться ею, да и для чего? Для мистификации? Ведь никаких материальных и моральных выгод автор или авторы этой версии не получили. Если говорить о смерти Христа, то в сказаниях евангелистов она передана с таким обилием ярких деталей, что очень трудно представить, чтобы люди, не присутствовавшие при казни, могли описать всё в таких подробностях, с таким знанием римских обычаев. Рассуждения о том, что Рим стремился мирными способами удерживать власть в провинциях, не соответствуют ни характеру эпохи, ни стилю первых Цезарей — Юлия, Августа и Тиберия. Любой из них был жестким и прагматичным лидером и наряду с пряником — римским порядком твердо держал в руке кнут — смертную казнь и пользовался этим кнутом в полной мере даже по отношению к близким, не говоря об иноземцах.

Прокуратор или префект был волен принять любое решение во вверенной ему провинции. Если провинция более или менее исправно платила налоги и не бунтовала, то детали его правления Рим не интересовали. По-видимому, в психологии, так же как и в физике, существует запрет, аналогичный принципу Паули. И формулируется он следующим образом: «Не может быть для одной популяции единомышленников двух полноправных лидеров». Не может быть двух главных конструкторов в КБ, двух начальников в одной лаборатории, двух командиров в одном полку, двух проповедников в одной общине. Лидер всегда один. Можно запомнить, описать его образ, сделать это с любовью или ненавистью, но роль его помощников неизбежно переместится на второй план, а затем либо затухнет, либо исчезнет совсем. Останется только опора, стержень, основа. Конечно, ученики, сподвижники, разъезжаясь по свету, разносят весть, информацию о Наставнике, придавая его личности всё новые черты, достоверные и недостоверные, истинные и гротескные. Так было всегда, и так будет впредь, но никогда первое поколение не пойдет на подмену. Для них Учитель — это воплощение идеалов, мечта, может быть и неосознанная.