Двери в песке - страница 22

На минуту воцарилась тишина. А затем:

— Какие-то переломанные позвонки здесь болтаются! Не знаю, подойдут ли!

— Возможно, подойдут! Вас не затруднит переслать их сюда?

Что-то белое, постукивая на лету, промелькнуло на фоне залитого звездным светом неба.

— Да. Вполне годятся. Что возьмете взамен?

— Забирайте даром! У меня все! Спокойной ночи!

Послышался звук торопливо удаляющихся шагов.

— Вот видишь? — заметил старый пес. — Он не зарыл за собой.

— Мне очень жаль.

— Теперь мне всю ночь возиться в грязи.

— Боюсь, ничем не могу тебе помочь. У меня своей работы хватает.

— Эй, кто-нибудь, нужны глаза! — позвали из ночи.

— Здесь есть, — произнес кто-то с русским акцентом. — Во всяком случае, один глаз точно есть.

— А у меня — второй, — добавил аристократический голос с противоположной стороны.

— Выбирайте, кому-то достанется парочка ребер, кому-то — пара почек!

— Здесь, сюда, меняюсь на почки! — присоединился еще один голос. — И мне неплохо бы пателлу!

— А это что такое?

— Коленная чашечка!

— Да? Нет проблем…

На обратном пути, неподалеку от ворот, мы наткнулись на щуплого мужичка с седой бородой, клюющего носом и опирающегося во сне на лопату. Обычный человек, бросив случайный взгляд, принял бы его за могильщика, вышедшего немножко проветриться, но на деле запах его принадлежал Великому Сыщику, да и не дремал он вовсе. Кто-то общался чересчур громко.

Джек закутался, и мы скользнули мимо — тени средь других теней.

Таким образом, наша работа была завершена быстро и ко всеобщему удовлетворению, если не принимать во внимание усталого кладбищенского пса. Такие мгновения случаются редко и пролетают быстро, но всегда ярко вспыхивают в цепочке воспоминаний, когда, проанализированные и осмысленные, во времена великих напастей вновь призываются на помощь из туманных глубин памяти.

Прошу прощения. Новолуние, как говорится, наводит на размышления. Время очередного обхода. А затем опять немножко потаскаем тяжести.

За один прием мне не удалось вытащить труп из той грязи, где я его бросил. Я чертовски вымотался. Джек уединился со своими ингредиентами. Всюду шлялась полиция, прочесывая округу. И викарий был под боком, наставляя на путь истинный участвующих в поисках. Снова на землю пала ночь, а я вернулся обратно в грязь, отогнал парочку мелких трупоедов и в который раз взвалил на плечи ставшую уже привычной ношу.

Так я пахал чуть больше часа, периодически выкраивая минутку-другую перевести дыхание, когда вдруг понял, что не один. Он был куда больше меня и двигался столь беззвучно, что я даже позавидовал, — словно лоскут ночи отделился от пейзажа и бесшумно плыл средь окружающей тьмы. Он, казалось, мгновенно понял, что я заметил его, и направился ко мне длинными легкими прыжками. Это был один из самых громадных псов, каких я когда-либо видел за пределами Ирландии.

Поправка. Когда он приблизился, я понял, что на самом деле это вовсе не пес. На меня надвигался здоровенный серый волк. Пятясь задком от трупа, я быстренько прокрутил в уме все, что помнил, о благополучных исходах подобных встреч и обстоятельствах, которые этому способствовали.

— Можешь забрать, — сказал я. — Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.

Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза… Он сел.

— Значит, вот оно где, — заметил он.

— Что «оно»?

— Пропавшее тело. Снафф, ты забавляешься с вещественным доказательством.

— С равным успехом ты мог бы заметить, что я забавляюсь с тем, с чем кто-то другой уже успел вволю позабавиться. Да и кто ты такой?

— Ларри Тальбот.

— Даже меня одурачил. Мне показалось, что ты — здоровенный волчара… о!

— И это тоже.

— Так ты оборотень, да? И сейчас перекинулся. Но ведь луны-то почти не видно.

— Ну да.

— Ловко ты… Как это у тебя получилось?

— Я могу проделывать это, когда захочу, при помощи некоторых растительных веществ и сохранять подобающую форму — за исключением того времени, когда на небе светит полная луна. Тогда это происходит непроизвольно со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.

— Понятно. Ну, как берсерк.

— Вульфсерк, — поправил он. — Да.