Двор халифов - страница 5
В некоторых местах читателя может удивить язык. Арабским авторам этого периода, включая благочестивого Табари, не запрещалось использовать вульгарную, непосредственную речь, которая приводила в замешательство более поздних авторов. Когда великий историк тринадцатого века ибн аль-Асир (Ibn al-Atlïïr) кратко излагал историю Табари, то был поражен, что «такой богобоязненный человек, каким тот являлся», мог воспроизвести скабрезную поэму о сексуальных наклонностях халифа Амина и доставил себе удовольствие процитировать пару вполне невинных строчек. Но критик девятого века в сфере культуры Джахиз (Jâhiz) писал: «Некоторые из разделяющих идеи аскетизма и самоотречения чувствуют неловкость и смущение при употреблении слов «влагалище», «член» и «половой акт». Но большинство таких мужчин не обладают ни знаниями, ни честью, ни благородством, ни достоинством»>{2}. Я намеренно не убирал такие моменты в рассказе и не пытался спрятать их в «скромной неясности мертвого языка», ибо они являются неотъемлемой чертой этой живой и здоровой культуры.
Эта книга — попытка представить неспециализированной аудитории богатую историю и культуру того периода, а также тех мужчин и женщин, которые ее создавали. Халифат Аббасидов в восьмом и девятом веках был таким же центром мировой не горни, как Римская империя в нервом и втором веках. Как и в Римской империи, результатом стало политическое влияние и развитие общества следующих поколений. И все-гаки людские характеры и события золотого века Халифата в основном неизвестны вне (а зачастую и внутри) границ мусульманского мира. Я надеюсь, что эта книга немного продвинет нас к тому, чтобы сделать халифов Аббасидов частью мироощущения образованных людей таким же образом, как в него вошли миры Древней Греции и Рима.
Неарабский читатель этой работы столкнется со многими страшными и непривычными именами, которые могут оказаться трудно воспринимаемыми и плохо запоминающимися. Я попытался сделать имена насколько возможно более простыми, но знаю, что проблемы все-таки остались.
В настоящее время существуют стандартные и вполне приемлемые пути транслитерации арабских букв в римскую письменность. Я не принял целиком ни один из них. Неарабисту не очень поможет возможность различать два типа b, s или I, а читатели, которые знают язык, как-нибудь разберутся сами. Арабский язык имеет и длинные, и короткие гласные звуки, это в большинстве случаев я указываю. Мне кажется, полезно знать, что имя халифа Рашида произносится скорее как «Рашимд», но отнюдь не как «Раашид». Простое стоящее ā произносится как долгое «аа», ī — как «ии», a ÿ — как «уу», и ударение падает на эти долгие звуки.
Я также отметил арабскую букву «айин» (ауп) как «>с»,[2] когда она находится в середине слова. «Айин» — это характерный для арабского языка согласный звук, произношение коего можно выучить только со слуха, повторением. Вероятно, более разумно считать его продлением с запинкой предыдущего гласного звука. Символ ‘ (по-арабски hamza) — это просто горловая остановка.
Сами имена можно разделить на отдельные труппы. Халифы Аббасиды имели данные при рождении имена — но, как и их отцам, когда они вступали на трон, им давались официальные титулы, под которыми они обычно и известны. Со времен Мутасима эти титулы почти всегда становились активной частицей имен на «Му-», что дает определенное единообразие при титуловании.
Данные имена отдельных личностей иногда имели библейское происхождение: Ибрахим (Ibrāhīm) — это Авраам, Исхак (Ishāq) — Исаак, Юсуф (Yūsuf) — Иосиф, Муса (Mūsa) — Моисей, Гарун (Нārūп) — Аарон, Яхья (Yahya) — Иоанн, а Иса (Isā) — Иисус. Некоторые имена, такие, как Мухаммед и Али, имеют чисто исламское религиозное значение. Существовали также имена, определяющие носителя как раба Бога (абд) под любым из его имен, чаще всего Абд Аллах, — но также Абд аль-Малик (раб царя).
Людей называли также по их отцам, например, ибн Фулан (Fulān означает попросту «какой-то») или по их сыновьям, например, Абу Фулан. Мы даже наталкиваемся на людей, которых звали ибн Аби Фулан, «сын отца какого-то». Женщин именовали бинт Фулан, «дочь какого-то», — или, что более обычно, Умм Фулан, «мать какого-то».