Дворец Посейдона - страница 6
— Неужели ты все забыла? — спросил он наконец без всякой надежды.
— Тс-с, — ответила она, — замолчи.
— Мы могли быть так счастливы!
— Тс-с, — повторила она. — Тс-с!
Теперь она прижала обе руки к груди и подбородком упиралась в самый кончик ножа. Губы ее были крепко сжаты, лицо искажено гримасой, как будто у нее что-то болело и она с трудом сдерживала стон.
— Скажи что-нибудь! — закричал Уча.
Она посмотрела на него и очень спокойно спросила:
— Кто ты такой и чего тебе надо от меня?
Так же неожиданно она улыбнулась, глянула куда-то в сторону и сказала:
— Погляди, как я поседела, — и смутилась, потупилась.
Этого он уже вынести не мог, это было слишком. Он повернулся и выбежал из будки. За волнорезом бушевало море.
«Потом и мы исчезнем бесследно и ничего от нас не останется», — звучал голос Циры, или, может, это море говорило ее голосом?
Разбудил его шум мотора.
— Который час, интересно? — он открыл глаза.
— Наверное, двенадцать.
— Так и ночь пройдет…
— Да… Спи.
Он все прислушивался к мотору. Машина, кажется, остановилась у их ворот. В полночь шум ее раздавался необычайно явственно. Как будто она нарочно грохотала, чтобы их разбудить.
— Кто бы это мог быть? — спросила она.
— Кто его знает. Спи.
Заскрипела калитка.
— К нам! — сказала она.
— Кто?
— Не знаю. — Она приподнялась.
— Постой. — Он схватил ее за руку.
— Гости!
— Я сам открою.
Он натянул брюки, ногами нащупал шлепанцы, щелкнул выключателем и открыл дверь.
Она слышала, как он окликнул кого-то в темноте и как ему ответили.
Некоторое время она лежала неподвижно, потом встала, накинула на рубашку халат и подошла к дверям.
«Но все же кто это мог явиться среди ночи?»
Она так вглядывалась в закрытую дверь, словно та могла вдруг стать прозрачной. Потом она вышла на балкон, подошла к мужу и положила ему руку на плечо.
— Кто там? — спросила шепотом.
— Ступай домой. — Он обернулся к ней.
— А ты скажи, кто это?
Заскрипел колодезный журавль.
— Иди в комнату, дождь, — повторил он.
Цира теперь увидела совсем ясно: у колодца кто-то стоял согнувшись, наверное, поднимал ведро. Так и есть, переливает воду в свое ведро.
— Побеспокоил я вас. — Он обернулся к хозяевам.
— Что вы, какое это беспокойство! — отозвался Уча, едва заметным жестом подтолкнув жену к двери.
Мужчина с ведром подошел совсем близко.
— Спасибо! — Только сейчас он заметил женщину. — Простите за беспокойство, хозяюшка, нам вода понадобилась для машины.
— Заходите в дом, — она сделала шаг вперед, — заходите пожалуйста.
— Ну что вы, мы и так вас потревожили.
— Войдите, отдохните с дороги.
— Да-да, конечно, заходите, — спохватился Уча.
— Нет, спасибо.
Мужчина вдруг повернулся и побежал к калитке. Стоявшие на балконе удивленно переглянулись: что это с ним? Он вернулся тотчас же, почти бегом. Поравнявшись с балконом, он что-то бросил снизу так неожиданно, словно светом фар ослепил: Цира невольно обеими руками подхватила брошенное и воскликнула:
— Ах!
— Это вам! — крикнул он. — Наша добыча!
Он зашагал к калитке.
— Большое спасибо!
Она обеими руками прижала к груди мокрого журавля. Машина давно ушла, а они все стояли на балконе.
В комнате Цира бережно положила убитого журавля на стол, остановилась перед зеркалом, вделанным в гардероб, и провела рукой по волосам. Он видел это, и сердце у него болезненно сжалось. Такая жалость подступила к горлу, что Уча чуть не заплакал. Это было какое-то неясное чувство, возникшее неожиданно.
Он знал, что жена видит его в зеркале, потому взял себя в руки, улыбнулся даже и громко проговорил:
— Оденься!
— Что? — обернулась она.
— Оденься! — Он с трудом проглотил слюну, так волновался. — Надень то белое платье.
— Какое?
— Ну, то…
Она должна была понять, о каком платье он говорил. Уча купил его Цире в день свадьбы.
— Уча?
— Я же говорю, надень.
Он сам начал переодеваться.
— Уча? — Она подошла совсем близко. — Уча?
Он открыл шкаф и вытащил все ее платья:
— Не это, не это… Где же оно?
— Да не знаю. Ведь я так давно не надевала его.
Но его настроение уже передалось и ей. Она принялась за поиски, и это развлекло ее, как, впрочем, развлекло бы всякую женщину.
— Вот оно, — сказала она, — нашла. — Она приложила платье к груди. — Какое мятое!