Двойная игра - страница 6

Mилфонт. Его связывает со мною долг благодарности: не ради ли меня оказывает Пройду милости мой дядюшка?

Беззабуотер. Твоя тетушка, ты хочешь сказать.

Mилфонт. Тетушка?

Беззабуотер. При всем том, что она пылает к тебе страстью, я очень заблуждаюсь, если меж ними нет близости, о которой ты не подозреваешь.

Mилфонт. Да бог с тобой! Он попросту хочет услужить мне — и для пользы дела войти к ней в доверие.

Беззабуотер. Ну, я бы рад ошибиться. Но мстительная ненависть твоей тетушки как нельзя лучше могла бы проявиться в том, чтобы произвести на свет младенца, который тебя обездолит. Она красива и ловка и, разумеется, распутна, а Пройд явный охотник до мирских утех, и благоприятных возможностей у них предостаточно. Его привязанность к тебе, ты сам сказал, зиждется на интересе; но интерес можно пересадить, и если он пустит корешок в миледи, то уж не знаю, чего ты дождешься от плода.

Mилфонт. Если твои подозрения справедливы, то признаюсь, что в последствиях трудно сомневаться… Но я вижу, что компания расходится, пойдем-ка им навстречу.

Уходят.

Там же.

Входят Беззабуотер, Mилфонт, лорд Трухлдуб, лорд Вздорнс, сэр Пол Слайбл, Брехли.

Лорд Трухлдуб. Стыдись, племянник! — сбежать и оставить нас с твоим тестем отбиваться от молодых людей!

Mилфонт. Прошу прощения у вашей светлости, мы возвращаемся.

Сэр Пол. Возвращаетесь, зятек? Боженька ты мой, вот и отлично… Странность какая! Клянусь, я немножко того… последняя бутылка была уже для меня чересчур, — все, конечно, так оно и было. Мы без вас скучали; но мистер Брехли — где он? — я подтвержу под присягой, что он остроумнейший человек и отличный собутыльник. И милорд Вздорнс, ваша светлость тоже весельчак, ха-ха-ха!..

Лорд Вздорнс. О сэр Пол! Что вы имеете в виду? Весельчак! Какая дикость! Вы бы еще назвали меня шутом гороховым!

Сэр Пол. Отнюдь. Я заявлю под присягой, что это истинная правда: разве не смешат вас шутки мистера Брехли? То-то, ха-ха-ха!

Лорд Вздорнс. Это ни с чем не сообразно! Сэр Пол, вы впали в странное заблуждение, думаю, на вас повлияло шампанское. Смею вас заверить, сэр Пол, что я не смеюсь ничьим шуткам, кроме шуток дам и моих собственных, смею вас заверить, Сэр Пол.

Брехли. Как? Как, милорд? Вы наносите обиду моему остроумию. Пропади я пропадом, да неужели из всего, что я говорю, ни над чем нельзя посмеяться?

Лорд Вздорнс. О! Не понимайте меня превратно, я этого не сказал, ваши умозаключения зачастую вызывают у меня улыбку. Но особе высшего круга менее всего приличествует смеяться: это столь низменное выражение чувств! Смех доступен любому[22]. Представьте только, что вы смеетесь шуткам человека не вашего круга, или смеетесь тогда, когда кому-то из вашего круга вовсе не смешно — это ни с чем не сообразно! Увеселяться тем, что веселит толпу! Нет уж, если я и смеюсь, то всегда в одиночку.

Брехли. Наверно потому, что смеетесь собственным остротам, ей-богу, ха-ха-ха!

Лорд Вздорнс. Ха-ха! Признаю тем не менее, что ваши остроты способны вызвать у меня улыбку.

Брехли. Ну да, милорду нежелательно скалить зубы, чтобы я ему не стал зубы заговаривать.

Лорд Вздорнc. Ха-ха-ха! Признаю, сказано так славно, что я не мог сдержаться.

Беззабуотер. Мне кажется, что игра слов скорее вызовет перемену в лице вашей светлости, чем простая острота.

Лорд Трухлдуб. Сэр Пол, не присоединиться ли нам к дамам и не выпить ли по чашке чаю, чтобы привести мысли в порядок?

Сэр Пол. С превеликим удовольствием. Мистер Брехли, пойдемте с нами, или позовите меня, когда вздумаете сострить, я похохочу незамедлительно.

Лорд Трухлдуб и сэр Пол Слайбл уходят.

Mилфонт. И ваша светлость никогда не смотрит комедий?

Лорд Вздорнс. О да, случается. Но я никогда не смеюсь.

Mилфонт. Неужели?

Лорд Вздорнс. Нет, сэр, никогда не смеюсь.

Беззабуотер. Неужели? Зачем же тогда ходить в театр?

Лорд Вздорнс. Затем, чтобы выделяться из публики и досаждать сочинителям[23] эта братия так заносится, если какая-либо из их дурацких острот имеет успех у зрителей боковых лож[24]; признаюсь — ха-ха-ха! — я сплошь и рядом заставляю себя подавить позыв к смеху — ха-ха-ха! — только бы они не слишком о себе воображали.